напротив. — Расскажите мне, о многоопытный и уважаемый Амин-бей, как все пришло к такому состоянию.

— И зачем мне распинаться перед юнцом, который пришел чтобы отнять мою власть, и даже не говорит кому ее собирается передать? — усмехнувшись спросил паша.

— А вы на мгновение представьте, что я не для того, чтобы вас свергнуть, а чтобы оценить, можно ли вас вернуть на путь истинный. — ответил я, ругая себя последними словами. Если бы этот мужчина знал, что на самом деле за мной нет никого и ничего, разве что Багратион, который может решиться на поддержку. Если пойдет против отца… Думаю никакого разговора не вышло бы изначально. Меня могли бы отправить на плаху прямо из тронного зала. Так что удивительно, но минутная наглость и самонадеянность сыграли мне на руку.

— И недавно оперившийся птенец будет оценивать парящего в вышине орла? — с насмешкой спросил Амин-бей. — Впрочем, какая разница. Если бы вы не прибыли вовремя, мне все равно пришлось бы беседовать с захватчиком, лишь на других условиях.

Вздохнув, падишах дважды стукнул в дверь беседки, а затем уселся на подушки, сделав так, что они были чуть выше, чем мои. Я даже посмеялся над такой одержимостью своим положением, но про себя. Не стоило еще больше бесить местного правителя, тем более что у меня нет надежного тыла, а вся поддержка ограничена одним кораблем и полусотней дарников.

— Угощайся, не отравлено. — сказал Амин-бей, когда полуголые служанки поставили, между нами, круглый столик со сладостями и чаем. Я даже заметил с какой тоской правитель проводил из ладные фигурки взглядом. А ведь в первое мгновения подумал, что это ради меня девушек так вырядили, чтобы подростка совратить.

— Итак? — чуть подогнал я падишаха, когда молчания начало затягиваться.

— С чего начать. — проговорил он, забросив в рот небольшой кусок халвы. — Одна из самых простых, прописных истин – никто не правит в одиночку. Ты должно быть слышал об этом. Даже если ты сильнейший человек на земле, ты не можешь следить за всем сам. За тем как строятся дороги, добываются ресурсы, обучаются войска и соблюдаются законы, которые ты издаешь. Все эти вещи за тебя выполняют люди, которыми ты правишь.

— Но они не будут тебя слушаться, и все твои идеи и планы, так и останутся нереализованными если ты не дашь им то, что они хотят. — продолжил Амин-бей. — Деньги, власть, женщины, уважение и сила, все что угодно, для того чтобы заполучить нужных и компетентных людей.

— Верные люди, на то и верные, что им это не нужно. — заметил я.

— Детские мечты. — пренебрежительно отмахнулся паша. — Даже если ты найдешь таких, самоотверженных личностей, у них возникнет такая же проблема, лишь на шаг ниже. Нет никакой альтернативы, ты обязан увлекать и мотивировать людей что в состоянии контролировать всех, кто стоит ниже. А если кто-то становится лишним, бесполезным для власти, ты обязан избавляться от него, чтобы не отнимать ресурсы.

— В чем проблема? Будь самым сильным. — пожал я плечами. — Разве не на этом держится власть аристократии на протяжении последних ста лет?

— Ты можешь быть сильнее всех на земле, но тебе все же нужно будет спать, есть… дышать, в конце концов. — наставительно заметил Амин-бей. — Яды могут быть самыми разными, восток знает в них толк. Но даже если не рассматривать эту ситуацию, что ты будешь делать если твои «верные» люди, станут отчитываться о том, что сделали все что ты приказал, держа тебя в неведенье о реальном положении дел? Проконтролировать все – не выйдет.

— Ладно, вы свели все к примитивному – отобрать и поделить, я понял. — поморщившись ответил я.

— Не просто отобрать. Мы не можем отобрать то чего нет. Для пополнения казны нужны люди что платят налоги, нужны богатства которые можно ими облагать. Нужны сборщики податей, что принесут их во дворец, нужны жандармы, чтобы затыкать рот недовольным… власть никогда не приходит к одному человеку. — покачал головой Амин-бей. — Так что первейшая задача правителя, забрать у многих, чтобы одарить избранных, которые будут поддерживать его власть. И это работает не только на самой вершине, а на каждом звене.

— Ну да. — усмехнулся я, ненадолго задумавшись. Пусть он говорил неприятные вещи, но доля истины в них была. Даже мне, на сколько бы не было мое существование безмятежным, приходилось выстраивать вертикаль власти. Правда у меня все же было все куда проще.

Шебутнов и его заместители помогали деньги зарабатывать, и он же следили за тем, чтобы они не расходовались сверх меры. Краснов с командой техников, обеспечивал материально техническую базу, позволяющую нам двигаться вперед. Ивель Тайон, котороо я все больше называл Тараном, обеспечивал беспрекословное подчинение силового крыла. И хотя подобные отношения сложились естественным путем, не было никаких сомнений, поменяться местами у них не выйдет. Как и у меня, при всем желании, заменить разом всех десятников.

— И все же альтернатива есть. — ответил я, взглянув прямо в глаза падишаху. — И даже две. Первая, которую используют наши заморские соперники, называемая безусловной свободной демократией. Когда власть меняется и полностью зависит от благосостояния своего народа. А второй, еще более кардинальный, а некоторые даже считают его экстремистским – социалистический, когда все принадлежит всем, и каждый работает не только на благо себе, но и всему народу.

— Называй своими именами – иллюзия и глупая мечта. — усмехнулся Амин-бей.

— И почему же иллюзия? — не выдержав спросил я.

— Демократия? Наверное, потому что ее не может существовать ни в одном обществе кроме самого примитивного. — по-восточному улыбнулся падишах, хитро прищурившись. — Просто придется еще лучше подбирать ключевые фигуры, а выгодней всего даже не показываться во власти оставаясь в тени, и покупая нужные тебе законы, защиту и людей.

— Тогда это уже не власть. — нахмурившись сказал я.

— Почему нет? Она менее публична, их трон стоит не в белом доме а в своих замках и особняках, располагающихся на обширных частных землях, где они полноправные правители, со своей армией, ничем не уступающей государственной, а иногда и куда более профессиональной. — пояснил паша, отпив чаю. — Что же до глупой детской мечты… весь мир придется утопить в крови, чтобы перестроить мышление, формировавшееся последние сотни тысяч лет.

— Или прийти к этому гармоничным путем.