В лаборатории царил полный разгром, скамьи и стулья были опрокинуты, осколки стекла валялись повсюду. У камина я увидел обломки большого деревянного сундука, обитого железом. Теперь он превратился в груду потрескавшихся досок, металлические обручи были изогнуты и покорежены. Тот, кто порубил сундук топором – а без топора здесь явно не обошлось, – вне всякого сомнения, обладал недюжинной силой.

Рядом с сундуком лежал на спине Майкл Гриствуд; тело его наполовину прикрывала насквозь промокшая от крови карта звездного неба, которая упала со стены. Шея была почти полностью перерублена, и поток крови, хлынувший из артерии, залил пол и забрызгал стены. К моему горлу вновь подкатил мучительный приступ тошноты.

– Это ваш собрат по ремеслу? – спросил Барак.

– Да, – кивнул я.

Глаза Майкла были широко распахнуты, рот приоткрыт, словно он все еще пытался испустить вопль ужаса.

– Что ж, золото лорда Кромвеля ему не понадобится, – изрек Барак.

Я метнул на него осуждающий взгляд.

– Мертвецу деньги ни к чему, – ничуть не смутившись, пожал плечами Барак. – Давайте спустимся вниз.

Бросив последний взгляд на убитых, с которыми, казалось, разделался мясник, я вслед за Бараком спустился в кухню. Сьюзен, похоже, оправилась от потрясения и уже успела поставить на плиту большую кастрюлю с водой. Мистрис Гриствуд по-прежнему сидела неподвижно, сцепив на коленях худые жилистые руки.

– В доме еще кто-нибудь живет, Сьюзен? – осведомился Барак.

– Нет, сэр.

– Может кто-нибудь прийти и побыть с вами? – обратился я к мистрис Гриствуд. – Есть у вас родственники или близкие друзья?

– Нет, – проронила она, и на лице ее вновь мелькнуло настороженное выражение.

– Нет так нет, – со своей обычной бесцеремонностью заявил Барак. – Сейчас я поеду к лорду Кромвелю и сообщу ему обо всем. Он решит, что делать дальше.

– Надо бы сообщить констеблю… – начал я.

– К чертям констебля! – перебил Барак. – Прежде всего об убийстве должен узнать граф. А вы оставайтесь здесь с ними. – Он указал на женщин. – Последите, чтобы они никуда не выходили.

Сьюзен устремила на него взгляд, полный ужаса.

– Вы хотите сообщить об убийстве лорду Кромвелю, сэр? – дрожащим голосом пролепетала она. – Но, клянусь, мы ни в чем не виноваты.

– Не беспокойтесь, Сьюзен, – мягко заметил я. – Лорд Кромвель должен обо всем узнать. Он… – Я замешкался, не зная, стоит ли посвящать служанку в подоплеку случившегося.

– Мой муж и его брат работали на лорда Кромвеля, Сьюзен, – раздался голос мистрис Гриствуд, холодный и резкий. – Я знала, что добром это не кончится. Но напрасно я предупреждала этих безмозглых идиотов, что с лордом Кромвелем лучше не связываться. Майкл никогда меня не слушал.

Она вперила в нас свои выцветшие голубые глаза, в которых теперь полыхала откровенная злоба.

– И вот что стало с ним и с его братцем Сепултусом. Безмозглые идиоты.

– Богом клянусь, женщина, вам лучше придержать язык, – взорвался Барак. – Вряд ли пристало поносить собственного мужа, который лежит там наверху с перерезанным горлом!

Я посмотрел на него, удивленный столь неожиданной вспышкой негодования; вероятно, Барак был потрясен не меньше моего, но успешно скрывал свои чувства под напускной бравадой.

– Оставайтесь здесь. Я скоро вернусь, – бросил он мне, резко повернулся и вышел из кухни. Сьюзен не сводила с меня умоляющих глаз, мистрис Гриствуд вновь погрузилась в оцепенение.

– Ни вам, ни вашей хозяйке нечего бояться, Сьюзен, – заверил я, попытавшись растянуть губы в улыбке. – Вам придется ответить на несколько вопросов, только и всего.

Однако бедную девушку слова мои мало успокоили: подобно большинству жителей Англии, она испытывала трепет при одном упоминании о лорде Кромвеле.

«Господи, и угораздило же меня попасть в историю, – сокрушенно думал я. – И почему этот наглец Барак считает себя вправе отдавать мне приказы?»

Подойдя к окну, я выглянул во двор и с удивлением заметил, что покрывавший землю булыжник почернел от копоти; стены, выходившие во двор, тоже потемнели и обуглились.

– У вас что, недавно был пожар? – обратился я к Сьюзен.

– Мастер Сепултус все время проводил во дворе какие-то опыты, – сообщила она и перекрестилась. – Что-то у него так лязгало и шипело, что просто жуть. К счастью, он никогда не просил, чтобы я ему помогала.

– Сепултус не хотел, чтобы мы видели, чем он занимается, – вновь подала голос мистрис Гриствуд. – Когда они с моим мужем устраивали во дворе свои дурацкие опыты, нам со Сьюзен было запрещено даже заходить в кухню.

– И часто они этим занимались? – спросил я, разглядывая почерневшие камни.

– Они начали устраивать опыты во дворе лишь в последнее время, сэр, – ответила Сьюзен. – Я приготовлю травяной настой, сударыня, это немного нас успокоит, – повернулась она к хозяйке. – У меня много сушеных целебных трав. Вы выпьете с нами настоя, сэр?

– Нет, благодарю.

На некоторое время в кухне воцарилось молчание. Мысли мои перескакивали с одного на другое. Возможно, формула греческого огня по-прежнему находится в лаборатории. Возможно, там все еще хранится какое-то количество этого необыкновенного вещества. Надо воспользоваться возможностью и осмотреть комнату сейчас, прежде чем туда войдет кто-нибудь еще. И хотя перспектива вернуться в залитую кровью лабораторию вызвала у меня содрогание, я заставил себя встать и, приказав женщинам оставаться в кухне, двинулся вверх по лестнице.

У дверей я немного помедлил, собираясь с духом, и решительно вошел. Бедный Майкл был моложе меня, ему было около тридцати пяти. Яркие лучи предзакатного солнца, проникшие в комнату, играли на его мертвом лице. Я вспомнил, как во время нашего совместного обеда в Линкольнc-Инне он показался мне похожим на пронырливого грызуна – такие же маленькие пронзительные глазки и любопытный нос. Не в силах вынести полного ужаса взгляда мертвеца, я торопливо отвернулся.

В голову мне пришло, что с обоими братьями разделались с какой-то оскорбительной небрежностью. Судя по всему, убийцы взломали дверь и прикончили их, словно животных на скотобойне. Каждому хватило одного удара топором. Скорее всего, преступники наблюдали за домом, выжидая, когда женщины уйдут на рынок. Наверное, Майкл и Сепултус, услыхав, как кто-то ломится во входную дверь, заперлись в лаборатории, тщетно пытаясь спастись.

Еще раз взглянув на Майкла, я заметил, что поверх рубашки у него тоже надет грязный фартук. Как видно, он помогал своему брату. Но над чем они работали? Я окинул комнату глазами. Никогда прежде мне не доводилось бывать в лаборатории алхимика. Я старался держаться от подобных людей подальше, так как знал, что среди них немало обманщиков и шарлатанов. Однако изображения алхимических лабораторий мне случалось видеть, и, припоминая их, я сообразил, что в этой чего-то не хватает. Сосредоточенно нахмурившись, я прошел вдоль стены, заставленной полками. Битое стекло хрустело у меня под ногами. На одной из полок теснились книги, однако все прочие были пусты. Судя по круглым отпечаткам, оставшимся на пыльной поверхности, раньше здесь стояли колбы и склянки. Да, на картинках разнообразные сосуды с загадочными жидкостями и порошками являлись непременной принадлежностью обители алхимика. А в этой комнате их не было. Другим обязательным атрибутом лаборатории на изображениях были причудливо изогнутые реторты для перегонки веществ. Несомненно, злоумышленники превратили их в осколки, усеявшие пол.