– Они встречались тут иногда… – тянула свекровь.

– И в тот день тоже? – в упор спросила я.

– Да… – прошелестела свекровь. – Он ждал ее,а пришла Карина. Ворвалась, как ведьма на метле, начала орать.

– И ты ее увела по просьбе Вадима, так?

– Так, – свекровь поникла, – он сказал, чтоему срочно нужно поговорить с Вероникой, дело не может ждать…

– А потом? – не отставала я.

– А потом… я пришла, никого нет, я думала, что ониушли, и вдруг вижу – он лежит… весь в крови… – Голос у нее дрогнул.

Снова я подавила толкнувшуюся в сердце жалость. Совершенноне к месту будет, если мы с Шурочкой сейчас хором разрыдаемся и упадем другдругу в объятия. Во-первых, нет времени. А во-вторых, сцена получится недостоверной, никто в нее не поверит. И к тому же явно не хватает третьегоучастника, вернее, участницы – Карина, выражаясь современным языком, парится нанарах, и грозит ей срок, уж не меньше пяти, а то и больше. Да и с нами остаетсявопрос открытый.

– Значит, она, эта самая Вероника, жахнула его поголове кувшином, потому что они поссорились, так? – продолжала я, неподдаваясь эмоциям. – И что ты стала делать?

– Я пло хо помню… кажется, прошло какое-то время,может, полчаса, час…

– Допустим, – согласилась я.

– И вот, когда я решилась звонить в милицию, телефон вдругсам зазвонил. Это была она, Вероника, я узнала ее по голосу. И так спокойно мнеговорит, что если я не хочу неприятностей лично для себя, то должна сказать вмилиции, что Вадима убила жена, Карина. Она его ревновала, устраивала скандалы,кому же еще, как не ей? Тем более что про это все знали… Я кричу – какиенеприятности? У меня и так неприятности хуже некуда, несчастье у меня, сынаединственного убили! А она тогда невозмутимо отвечает, что это еще цветочки,что, если я хоть намеком упомяну про нее в милиции, она так сделает, что явсего лишусь. Объявят меня сумасшедшей, квартиру отберут и упекут в психушку. Ауж там она постарается, чтобы недолго я протянула. И очень красочно все этоописала.

– И ты испугалась, – безжалостно сказала я.

– Сына-то не вернешь, – уныло сказаласвекровь, – я теперь одна, кто за меня заступится? И про эту Веронику яведь ничего не знаю: где живет, как фамилия? В милиции все равно не поверилибы. А Карина – кто она мне, чтобы из-за нее жизнь свою гробить? Сама виновата,нечего было скандалить и по городу носиться, мужа позорить!

– Так-то оно так, – не могла не согласитьсяя, – однако никак не укладываются в твою схему эти двое, что приходили.Они ведь убить тебя хотели, ты понимаешь?

– Еще бы не понять, – вздохнула свекровь, –думаешь, я совсем уже с катушек сошла?

Я очень красноречиво посмотрела на дурацкий клетчатый жакети валявшуюся на полу бандану.

– Ты в милиции наговорила на Карину, так что теперь тыим стала не нужна, а только опасна. Карина-то тоже небось там не молчит,скажет, что ушли вы с ней раньше, вдруг кто-то вас видел? Назначат вам очнуюставку, она тебя к стенке припрет, а вдруг она про Веронику знает? А так, еслиты скопытишься от сердечного приступа, никто и расследовать ничего не будет.

– Что теперь делать? – прошелестела свекровь.

Я ощутила в глубине души неуместную радость: раньше онавсегда все за меня знала и давала руководящие указания, когда никто ее об этомне просил.

– Ты не знаешь, как найти эту Веронику?

– Нет, конечно, откуда? – Она пожала плечами.

Я чувствовала полный упадок сил, и снова пустой желудокнапомнил о себе. У свекрови в холодильнике лежал вялый пучок петрушки и одинокопритулилась банка маринованных каперсов. Что-что, а запасы делать она никогдане умела. Впрочем, не мне бы говорить!

Это оказалось последней каплей.

– Я ухожу, – сказала я, вернувшись вкомнату, – ты пока сиди тихо, из дома не выходи. Эти двое теперь сюда несунутся.

– А если она позвонит? – жалобно спросиласвекровь.

– Не позвонит, – отрубила я, – побоится. Я бына ее месте вообще скрылась в неизвестном направлении.

Я покинула негостеприимный дом бывшей свекрови страшнонедовольная и злая. Благодарности за свое спасение я от нее, разумеется, недождалась – это раз. Ничего путного про Веронику не узнала – это два. Есть хотелосьужасно – это три. И, наконец, я совершенно не представляла, как вытащить изтюрьмы Карину. Свекровь абсолютно невменяема, даже если я за волосы приволокуее завтра в милицию, она понесет такую чушь, что нас там и слушать не станут.

Впрочем, мысли о Карине я пока решила отставить. Я все-такине святая, и любовь к ближнему не затмевает в моем сердце любовь к самой себе.Так что Карина пускай пока посидит в камере и подумает о своем поведении. Авосьхарактер исправится.

А мне надо позаботиться о себе. Парочка злоумышленников насвоей «ауди» уже далеко. Сюда они больше не сунутся, и ко мне домой, думаю,тоже. Однако, представив свой собственный пустой дом, а главное – пустойхолодильник, я приуныла и решила, что если сейчас немедленно не наемся доотвала, то могу кого-нибудь покусать.

Напротив покачивались яркие бумажные фонарики китайскогоресторана. Я так обрадовалась, что перебежала дорогу в неположенном месте.

Все знают, какие большие порции подают в китайскихресторанах. Поэтому официантка недоуменно подняла брови, когда я заказалачетыре блюда, а про десерт сказала, что подумаю. Я попросила еще принестибольшой бокал пива и огляделась по сторонам.

В ресторане было сумрачно и малолюдно – очевидно, все, ктохотел поужинать после работы, уже поели. Неподалеку сидел солидный мужчина идоедал салат из соевых ростков. Он поднял голову с неудовольствием, когда япопросила прикурить.

Появилась официантка с подносом. Я схватила румяную теплуюпампушку, которую подают в китайских ресторанах вместо хлеба, и впилась в неезубами. Мужчина едва заметно усмехнулся, но мне было все равно.

Отхлебнув ледяного пива, я задумалась. Вся эта история субийством моего бывшего мужа мне очень не нравилась. То есть само убийство,понятное дело, никому не может понравиться. Однако история дурно пахла, какговорят в романах позапрошлого века. Ну, убей Бог, не могла я поверить, что танеизвестная Вероника убила моего бывшего мужа из банальной ревности. Илипотому, что рассердилась на него за что-то. И вообще, верилось с трудом, что такаяженщина, красивая, обеспеченная, могла что-то найти в таком в общем-тозаурядном типе, которым являлся Вадим при жизни. Это мне, закомплексованнойидиотке, он показался в свое время интересным человеком. Да и то по молодости.Или Карина – знойная женщина во власти страстей, опять же ей нужны былипрописка и жилплощадь.

Принесли первое блюдо – креветки, тушенные с орехами,овощами и пряностями. Я издала боевой клич и вцепилась в тарелку. Мужчина засоседним столиком покосился на меня неодобрительно, однако увидел моесосредоточенное лицо, понял, что я занята едой, и не стал ничего говорить.