Я же сделала над собой усилие, чтобы не заглатыватькреветки, не пережевывая и, аккуратно подбирая с тарелки орехи, приняласьдумать.

Ученые утверждают, что во время еды умственные процессызамедляются – кровь, дескать, приливает к желудку, все силы уходят напереваривание пищи и так далее. У меня же два процесса текли параллельно, немешая друг другу. Это было удивительно, пока я не вспомнила, что Гай ЮлийЦезарь мог одновременно делать сразу три дела: читать, писать и слушать.

Мыслить я стала от полной безысходности. Потому чтоуверилась, что убили Вадима из-за того, что он, как всегда, неразборчивый вделах и знакомствах, влез в какой-то криминал. А то, что убили не ножом вподъезде, а пытались обставить дело как убийство из ревности, говорит только отом, что криминал серьезный.

От свекрови толку мало, и если неизвестную Веронику ненайти, то можно подойти к проблеме с другой стороны.

Креветки кончились, и официантка уже стояла надо мной старелкой, наполненной рыбой под лимонным соусом. Соседу принесли жареных мидий.Мы обменялись дружественными взглядами и принялись каждый за свое, при этоммысли мои текли в нужном направлении.

Когда я видела своего бывшего мужа последний раз, и неслучилось ли тогда чего-нибудь необычного?

Последний раз я видела Вадима в аэропорту, где он встречалмой самолет из Ниццы.

Было ли странным его поведение?

Сначала он вел себя совершенно как обычно, держался со своейвсегдашней нагловатой самоуверенностью. Так, как будто весь мир создан толькодля него. Меня это его качество сильно раздражало, и я даже спросила с намеком:зачем вообще он приехал меня встречать? Я бы и сама отлично добралась до дома!

На это Вадим ответил с обезоруживающей прямотой:

– Мать попросила, а ты ведь ее знаешь – она никакихвозражений не слушает!

В общем, он был такой, каким я его знала, и насчет свекровитоже прав.

Но только до определенного момента.

Когда мы подошли к выходу из здания аэропорта, Вадим вдругвздрогнул, будто увидел привидение. Я проследила за его взглядом и увиделамужчину, который отдыхал в одном со мной отеле. Вадим смотрел на него с самымнастоящим ужасом, а потом пригнулся и встал так, чтобы я заслоняла его от тогочеловека.

– Что с тобой? – спросила я удивленно.

– Так… ничего… – пробормотал он севшимголосом. – А кто этот мужчина? Ты его знаешь?

– Так… – неопределенно протянула я, – виделапару раз… А в чем дело?

– Ни в чем, – отмахнулся он и перевел разговор надругую тему.

Однако настроение у него явно испортилось, он заторопился истал звонить кому-то по мобильному. А потом вообще умчался, бросив меня сбагажом посреди тротуара.

В тот момент его странное поведение меня не особеннозаинтересовало. Я вообще старалась как можно меньше о нем думать. Мне этогоудовольствия уже хватило на предыдущем этапе биографии. Хватило с большимзапасом. Но сейчас, когда, после всего, что произошло, я перебирала ианализировала все странности поведения Вадима, тот эпизод в аэропорту показалсямне довольно важным.

На кого он тогда смотрел с таким нескрываемым ужасом?

Рыба кончилась, я поймала себя на том, что тыкаю палочками впустую тарелку. Мужчина за соседним столиком тоже доел своих мидий и подмигнулмне весело. Я улыбнулась ему поверх бокала с пивом.

Официантка несколько замешкалась, и я перевела дух и далаотдых челюстям. Потом напрягла память, собрав лоб в морщины, и все жевспомнила, на кого уставился мой бывший муж в аэропорту с таким ужасом, какбудто встретил привидение.

Его звали Сурен Степанович, так по крайней мере мне сказалаНора.

Но здесь, конечно, требуются кое-какие пояснения.

С этим последним отпуском мне вообще повезло. Как обычно –то есть как утопленнику. Ну это было не то чтобы просто мое обычное невезение –Сандра, моя бывшая свекровь, приложила к этому свою руку с острыминаманикюренными ноготками.

Когда я уже почти собралась в Турцию, в тихий приличныйотель недалеко от Эфеса, Сандра вдруг позвонила и в своей энергичной, нетерпящей возражений манере сообщила:

– Я все устроила! Записывай телефон…

– Какой телефон? – растерянно переспросила я.

– Это Виктория, моя хорошая подруга… о-очень, о-оченьхорошая! Она владелица турфирмы, и она организует все для тебя на самом высшемуровне!

Мне, конечно, следовало послать бывшую свекровь как можнодальше. Но это – не с моим характером…

– Но, Сандра, я уже все приготовила… – начала явяло обороняться. – Я уже подобрала путевку…

– В Турцию небось? – язвительно осведомиласьСандра. – А Виктория тебе за те же деньги устроит отдых в фешенебельномотеле на Кот-д’Азюр…

– Где? – переспросила я, понимая, что спрашиватьникак нельзя. Что этим своим вопросом я даю Сандре козыря и забиваю крышку вгроб тихого турецкого отдыха.

– На Лазурном Берегу, милочка! – отозвалась Сандра с чувством неоспоримого превосходства.

И я сдалась. Я позвонила этой Виктории, только чтобы непризнаваться бывшей свекрови, что действительно хотела отправиться в Турцию.

Слаб человек. За это всегда и расплачивается.

Отель, куда меня отправила Виктория, действительнорасполагался на Лазурном Берегу Франции, но не на том его многолюдном,прославленном, усеянном пляжами участке от Ментоны на итальянской границе доСен-Тропе, не в Ницце или Каннах, не в Сан-Рафаэле и не в Антибе. Он былрасположен на Жьенском мысу, западнее Сен-Тропе, в местечке, облюбованномдайверами.

Обошлась мне путевка, само собой, втрое дороже турецкоговарианта, но не это самое обидное.

Я мечтала отдохнуть, полежать на пляже с книжкой,намазавшись защитным кремом, поплескаться в теплых морских волнах…

Не тут-то было!

Поскольку наш отель был прибежищем дайверов, то есть фанатовподводного плавания, пляжа в обычном понимании у него не было. То есть прямопод окнами отеля был бетонный мол, к которому каждое утро швартовалисьмаленькие кораблики, забиравшие дайверов с их тяжелым снаряжением. Это само посебе было увлекательное зрелище – дайверы плелись к молу, сгорбившись подтяжестью огромных разноцветных баллонов, и трудно было поверить, что в воде онипревратятся в ловких и подвижных ихтиандров. Один кораблик назывался «Одиссей»,другой – «Улисс». Я знала, что это – имя одного и того же мифологическогоперсонажа, и не удивлялась тому, что кораблики были удивительно похожи друг надруга. О края мола бились тяжелые волны, а по сторонам от него спускались кморю скалистые уступы. Мне, с моей ловкостью и везением, не стоило и пытатьсяспуститься к воде.