тройку за 1000 долларов и тут же на ней выезжаю. Они начинают работать на поражение.

На ней коробка автомат... просто одна пуля в коленке застряла и правой ногой на автомате доехал до Лавицкого, там машина уже сдохла.

Оттуда уже передвижение сам и на своих через проспект Мира до кадыровцев. Они уже стояли напротив гуманитарного института.

Они уже оказали первую помощь, пе=ревязали, на велосипед посадили и в областную больницу. Там тоже уже были россияне, они оказали помощь. Потом 20-го числа уже вывезли МЧС на автобусах.

А стреляли в меня из стрелкового, из автоматов ВСУ “изо-лентные”. Они все были в синих лентах. На машине все обозначения были, все таблички повешены, потому что я за детьми ехал.

Украинские военные стреляли. По Мелекинской трассе мы это видели и знали, что начиная с порта до Мелекинской трассы очередь стояла, минировали встречные полосы, не выпуская гражданских людей. Очередь такая, столько машин и расстреливали эвакуацию Мелекинский блокпост, пока не пришла Россия».

Свидетельство № 115

Кодак Андрей Юрьевич, 36 лет, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь

«Когда ехала колонна на запорожской трассе, на ней написано было “дети” и “люди”, но они назад возвращались, так как их украинцы не выпускали. Одну машину обстреляли. В начале марта (2022 года)».

Свидетельство № 116

Боярских Ирина Альбертовна, 56 лет, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь, п. Волонтеровка Кальмиусского района

«По поселку ездил украинский танк, стрелял. По улице ехал и стрелял по жилым домам. Я видела людей, которые выезжали коридорами, они возвращались, потому что украинцы закрывали их. Мы щитом были... Это все знают. По поселку ездил украинский танк. По улице ехал и стрелял по жилым домам».

Свидетельство № 117

Слапинова Светлана Анатольевна, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь

«Была от украинцев три раза информация о том, что зеленый коридор и можно выехать в сторону Запорожья. Некоторые умные наши на машинах поехали и вернулись назад — начался обстрел. Мы на это не велись, мы поняли, что это очень опасно.

То есть никакого зеленого коридора и никакого перемирия. Где-то доносились какие-то слухи, что режим перемирия там 2—3 часа... Да никогда не было этого перемирия, все равно стреляли.

Я — кардиолог, работала в 4-й горбольнице. Каждый из медиков, попав в свой подвал, продолжал свою медицинскую деятельность. Самое страшное было тогда, когда мы, сидя в подвале, все-таки выходили наверх. Слышали жуткое гудение и со страхом смотрели и видели, что подъезжал украинский танк огромный. Гудел он невозможно. Отстреливал и опять уезжал в укрытие. Наши девочки подошли и сказали: “Что же вы делаете? Вы отстрелялись и уехали, а здесь же женщины, старики и дети”. Ответ шокирующий был: “А кем нам прикрываться?” То есть тут не надо и расшифровывать, что это верх цинизма. Прикрываться стариками и детьми».

Свидетельство № 118

Татьяна, 60 лет, место жительства на момент опроса — г. Артёмовск

«Обстановка была очень накаленная: все стреляли, пули свистели, квадрокоптеры летали. Нас эвакуировали штурмовые отряды. Знаю случай, когда парень Алексей Бут жил на соседней улице и у них была очень напряженная обстановка. Штурмовые отряды вывели его семью, а в семье было двое детей (девочке 9 лет, мальчик в 6-м классе), еще с ними шла сестра жены.

ВСУ видели, что выводят мирных, что идут дети. ВСУ начали обстрел, из-за чего погибли сестра и штурмовик из отряда. Он положил детей на землю и закрыл их собой, и он погиб, а дети остались живы, только девочку ранило. Штурмовики, когда шли, смотрели, чтобы не было квадрокоптеров и нас не обстреляли.

Украина постоянно вела обстрелы. Я знаю, что они разрушили Николаевский мост и там была сооруженная переправа насыпанная и людям просто по любому вопросу (по воду, за гуманитаркой) нужно было проходить там, а там были очень сильные обстрелы. Россия далеко еще была. Знаю, что шла молодая пара и женщина была на последнем месяце беременности, а они похоронили в городе отца и возвращались домой на мясокомбинат, а их там ждал у соседа 8-летний мальчик, но их убили. Настолько стреляли, что нельзя 3 дня было подобраться и забрать тела. Многие говорили, что подходили к этой переправе и видели, что стреляют, но все равно тащили эти тележки, и в это время через переправу едет пикап, а из него стреляют. Выходит военный и с нецензурной лексикой показывает квадрокоптеру, который вверху, что не нужно пока он не проедет. И обстрел прекращается. Получается, что они видят, куда они стреляют.

А мирных на переправе под обстрел постоянный. Я человека четыре знаю, которые погибли. Не нужны мы им, им земля нужна».

Свидетельство № 119

Майоров Алексей, место жительства на момент опроса — г. Мариуполь

«Я видел, как украинский танк подъезжал за наш дом. Он зарядился, переехал, отстрелялся, уехал, и в этот квадрат сразу начались прилеты. Практически каждый день. Вокруг домов. Бахчиван-джи. Они не стояли на одном и том же месте. Они подъехали, постреляли, развернулись и уехали.

Мы собирались уезжать и забирать родных из подвала, и начался обстрел. Мне посекло ноги — я не успел выйти из машины. Осколочное, скорее всего, из минометов обстреливали. Это был центр города, район Бахчиванджи, там военных не было, только одни гражданские. Бульвар Хмельницкого, дом 6. Мы там в подвале были. Это было 18 марта (2022 года).

Обстрел со стороны Краснофлотской. Там ВСУшники, потому что военных ДНР с той стороны еще не было.

Как-то ребята собирались, человек десять, ехать на Запорожье. Они обклеили машины, выехали утром, а вечером приехали, и все машины были прострелены автоматами. Сказали, что не выпускают ВСУшники».

Свидетельство № 120 Деревянко Семен Валерьевич, место жительства на момент опроса — г. Северодонецк