необходимые знания и превратить себя из алмаза в бриллиант. Но для начала нужен алмаз. Из куска мела бриллиант не получится никогда.

С чего лучше начинать?

С проверки багажа.

Путь впереди долгий, одолеть его налегке вряд ли удастся, так что стоит послушать Пушкина, который всегда к месту: «Собравшись в дорогу, вместо пирогов и холодной телятины я хотел запастися книгою».

Он читал на нескольких языках и, по свидетельству друзей, постоянно держал под рукой два-три томика. В ссылке на юг Пушкин утешался Шекспиром, в Болдино его сопровождали сочинения других британских поэтов, утомительное путешествие в Арзрум скрашивала «Божественная комедия» Данте, а из «Ламмермурской невесты» популярнейшего своего современника Вальтера Скотта он целиком взял сюжет романа «Дубровский».

Писателю необходимо много читать. Правда, книга книге рознь.

За полвека до Пушкина публицист Георг Лихтенберг рассуждал: «Книгой следовало бы, собственно, называть лишь ту, которая содержит нечто новое, все прочие — лишь средство быстро узнать, что уже сделано в той или иной области».

В социальных сетях сделались модными списки вроде «Двадцать книг, которые девушка должна прочесть к двадцати годам». Глупость редкая — начиная с того, что уважающая себя девушка никому ничего не должна. И всё же литературные коучи сплошь и рядом объявляют какие-то книги обязательными для чтения. Пушкин не читал ни Цветаевой, ни Хлебникова, ни тем более Бродского, но вырос в «солнце русской поэзии». Так назвал его писатель Одоевский, тоже не читавший ни Чехова, ни Бунина, ни тем более Набокова.

Толку нет и от списков любимых книг писателей, спортсменов, учёных, актёров, режиссёров или других знаменитостей. Такой список годится лишь для удовлетворения поверхностного любопытства, если к нему не приложен внятный ответ на вопрос: почему выбраны именно эти книги? Просто нравятся? Или с ними связаны особенные воспоминания? Или имена авторов и названия солидно звучат? Или эти книги пригодились в работе? Или ещё почему-то?

В отличие от коуча, наставник не требует, чтобы ученик читал ту или иную книгу: он рекомендует.

Скажем, Ветхий Завет и Новый Завет — в синодальном переводе или в адаптации — можно рекомендовать всем писателям. Не как религиозные тексты, а как собрание всех сюжетов мировой литературы, калейдоскоп из их комбинаций и как историю формирования морально-этических норм. К тому же с текстами Священных Писаний напрямую или косвенно связана бóльшая часть самых известных произведений искусства, не говоря уже о произведениях литературы. Книги обоих Заветов — это драгоценный интеллектуальный багаж, основа эрудиции…

…а если вдобавок прочесть шумерский эпос «Гильгамеш» — можно найти в Писаниях множество параллельных эпизодов и увидеть, как ближневосточная, а потом европейская культура развивали духовное наследие культуры Южной Месопотамии, древнейшей из всех известных цивилизаций.

«Цитадель» Антуана де Сент-Экзюпери — произведение вне жанра, пронизанное мотивами античной философии, рукописей буддийских мудрецов, Библии, Корана, литературы Средневековья и трудов передовых мыслителей Европы. Кроме прочих достоинств, текст содержит множество ёмких цитат на все случаи жизни.

Рассказ Акутагавы Рюноскэ «В чаще» — яркий образец новаторских литературных приёмов, использования национального колорита и того, как из великих книг вырастают великие фильмы.

Повесть Виктора Конецкого «Кто смотрит на облака» — череда виртуозных и внезапных пересечений отдельных сюжетов, которые вроде бы не связаны между собой.

Романы Урсулы Ле Гуин — источник, откуда Джоан Роулинг успешно черпает вдохновение и материал для книг про Гарри Поттера.

Повесть Сергея Колбасьева «Арсен Люпен» — пример того, как субкультура проникает в реальную жизнь и как можно заиграться в любимого литературного персонажа.

Роман Германа Гессе «Игра в бисер» — блестящее совмещение математики с музыкой, вымышленного мира с вымышленной игрой, а философского трактата — с сюрреалистическим романом, за который автора удостоили Нобелевской премии.

Роман Анатолия Мариенгофа «Циники» — пронзительная, оригинально поданная история любви обречённых людей в обречённой стране.

Повесть Николая Лескова «Очарованный странник» и созвучный рассказ «Шерамур» завораживают светлыми образами героев и русским языком кристальной чистоты.

И так далее.

Каждый толковый наставник может схожим образом порекомендовать книги для решения конкретных задач, для удовольствия и для общего развития. Рекомендации даются с запасом, чтобы ученики сами сделали свободный и осознанный выбор…

…а коуч ведёт за собой паству, как флейтист вёл крыс из Гамельна. Но для того, чтобы понять эту метафору и не обижаться зря, недостаточно детского мультфильма или «Википедии». Стоит кое-что прочесть у средневековых авторов: поучительная история не ограничивается простенькой байкой о зверушках и музыканте — её многоплановый сюжет намного богаче и драматичнее.

«Если книга не породила у вас ни одной самостоятельной мысли, значит, она напрасно прочитана», — считал культуролог Дмитрий Лихачёв. К этому можно добавить, что написана такая книга тоже зря. Брать пример с её автора — «ошибка выжившего» № 25.

Не надо писать пустых книг, и читать их ни к чему. Днём российской печати считается 13 января, годовщина появления в 1703 году первого номера первой газеты. Называлась она не просто «Ведомости», а «Ведомости о военных и иных делах, достойных знания и памяти». Очень важное уточнение, которое касается книг в ещё большей степени, чем газет.

Горький, Волошин, Бунин, Гумилёв и другие мастера хвалили первые литературные опыты Алексея Толстого, а сам он позже каялся:

⊲ Я решил, что я писатель. Но я был неучем и дилетантом. Я хорошо не знал ни русского языка, ни литературы, ни философии, ни истории. Не знал своих возможностей, не знал, как наблюдать жизнь. К своему оправданию должен сказать, что всё это я понимал и предчувствовал, что мне грозит.

Кроме интеллектуального багажа, писателю необходим житейский опыт, которого часто не хватает молодым литераторам.

Курт Воннегут рассказывал, как