Во всех странах железные дороги для передвижения служат, а у нас сверх того и для воровства…

Российская власть должна держать свой народ в состоянии постоянного изумления…

Представителей этой власти категорически не устраивала жизненная позиция вице-губернатора Рязани и Твери, действительного статского советника Салтыкова. Проблем у него хватало. Удивляться нечему, считал критик Николай Чернышевский: «Кем довольны все, тот не делает ничего доброго, потому что добро невозможно без оскорбления зла».

Чиновник Салтыков состоял на государственной службе, а служение писателя Щедрина состояло в том, чтобы оскорблять зло, выставляя его на посмешище.

И ещё кое-что необходимо для начала творческого пути.

Молодой живописец Кузьма Петров-Водкин пришёл в искусство под сильным влиянием иконописи. Редкая удача позволила ему выбраться из провинции в столицу, чтобы показать свои работы известному художнику. Тот глянул на школярское подражание старым иконам и распахнул перед гостем окно со словами: «Вот что вам надо рисовать!» Он имел в виду не прохожих, лотошниц, извозчиков, улицу или дома по другую сторону реки. За окном бурлила жизнь, о ней и была речь.

«Я не знал, как наблюдать жизнь», — сокрушался Алексей Толстой, вспоминая молодость, а Франц Кафка советовал неопытному автору:

⊲ Тебе нет нужды выходить из дому. Оставайся у своего стола и слушай. И даже не слушай — просто жди. И даже не жди — будь совершенно спокоен и одинок. Мир предложит тебе себя, чтобы быть разоблачённым, он не может удержаться и будет в экстазе извиваться перед тобой.

Правда, после такой впечатляющей картины потребуется отдельный психотерапевтический курс. Но смотреть на мир чужими глазами — «ошибка выжившего» № 27, как бы ни завораживал этот взгляд.

Не надо писать о том, что увидели и описали другие. Писателю необходимы собственные наблюдения, иначе не избежать фальшивых ситуаций, искусственных диалогов, плоских персонажей… Кому интересен списанный из чужой книжки картонный человечек с ярлыком «герой» на лбу? Хороший читатель ждёт живого героя, жизненных сюжетов, подлинных переживаний и живой речи.

Перед литературным стартом стоит по традиции присесть на дорожку, собраться с мыслями и проверить багаж. Общая эрудиция, начитанность, какой-никакой опыт, некоторое представление о своей миссии, готовность наблюдать жизнь самому, а не списывать у других… Если этот минимум на месте — значит, пора в дорогу.

Для начала можно писать как пишется?

Нет.

Хотя писать можно как угодно. «Если вас не интересует результат», — прибавлял в таких случаях Жванецкий. А если интересует, придётся писать осознанно и продуманно.

Даже если кто-то из успешных авторов говорит, что пишет как пишется, — правда это или нет, но следовать его примеру — «ошибка выжившего» № 28. Из-под пера, особенно у новичка, выйдет вялая тягомотина. Мысли в ней будет немного, шансов на успех у читателей — тоже практически никаких. А скорее всего, автор заскучает и бросит недописанный надоевший текст. Когда разум выключен — всё зависит от случая: сегодня пишется, завтра не пишется… Стабильности нет, как говорил персонаж оскароносного фильма «Москва слезам не верит».

В коучинге принято вести серьёзные беседы о самодисциплине, о плане будущего произведения, о строгом нормативе — сколько страниц в день должен осилить писатель — и о многих прочих обязательных «надо» литературного труда.

Антикоучинг любым нотациям предпочитает хорошую историю.

В 1230-х годах кардинал Жак де Витри сочинил «Простонародные проповеди». Одна из них касалась безымянного демона, который мешками таскает из церкви слоги, слова и целые стихи, украденные священниками у Всевышнего во время молитвы. Тут недоговорили, здесь пропустили, там сократили, чтобы побыстрее закончить… В другой проповеди кардинал объяснял, почему нельзя переговариваться во время церковной службы: тот же демон записывает на огромном пергаменте всю болтовню прихожан, от первого до последнего слова. Эта запись и украденные тексты будут служить уликами для обвинения на Страшном Суде.

Около 1285 года Иоганн Галенсис в «Трактате о покаянии» тоже упомянул о демоне, который имеет вид «обезьяны ужасной и безобразной» и связан с писательством. Галенсис первым назвал демона по имени — Тутивилл, или Ничтожество.

Идея существования Тутивилла восходит к Откровению Иоанна Богослова: оно также известно под названием «Апокалипсис».

⊲ И книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими.

Две тысячи лет назад Иоанн и его современники считали, что в книгах жизни ангелы записывают праведные дела каждого человека, а демоны — его грехи.

«Апокалипсис» опирался на Ветхий Завет — правильнее сказать, на Тору — и стал последней частью Нового Завета. С тех пор самое суровое наказание грозило переписчикам, допускавшим ошибки в работе с библейскими текстами. Этими ошибками тоже ведал ничтожный Тутивилл. Стараниями демона искажался текст Священных Писаний: следующие переписчики повторяли ошибки предшественников, добавляли к ним свои собственные, и с каждой ошибкой Библия уходила всё дальше от исходного оригинала.

Не надо писать как пишется. Не надо идти путём греха, забывая старинную испанскую поговорку: «Сон разума рождает чудовищ». Не надо пускать писательский труд на самотёк. Разум должен бодрствовать.

Литература — занятие с подвохом. Мало того, что Ничтожество сбивает с толку. По средневековой легенде, ангел Сатана решил стать писателем, прогневал Всевышнего и был низвергнут с небес. Теперь он диктует людям тексты, которые хотел бы написать сам…

…поэтому если в «Антикоучинге» или другой книге что-то не так — можно догадаться, кто в этом виноват. А насчёт злокозненного Тутивилла и прочей нечисти у Пушкина сказано: «Сказка — ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок».