Когда мы уже сидели в городском ресторане после всех злоключений и ожидали заказ, Максим вдруг предложил пересесть за столик с диванчиком. И уже отбросив ложные приличия, прижал к себе, судорожно выдыхая в макушку. Все это время он был непроницаемо спокоен, и, кажется, только сейчас его накрыло…

– Надо было остаться на базе. Черт с ней, с работой… Я думал – все.

– Хорошо, что я тебя послушала, – голос неожиданно дрогнул. – Я бы не справилась. Мы бы точно перевернулись и вряд ли бы отделались только синяками от ремней безопасности.

В его объятиях сейчас – словно за стеной. Банально, да, но это понятие остро чувствовалось, как никогда. Просто именно сейчас я поняла, что могла больше никогда не увидеть Максима, маму, вредную младшую сестру и Аришку. И даже Дамьена с Шером. Вся моя жизнь, которую я так успела полюбить за последний месяц, могла закончиться несколько часов назад на щербатой дороге. В груде искореженного металла.

И сейчас каждый наш вздох, каждое прикосновение Макса, каждое его слово – не дар ли? Дар новой жизни, в которую мы смогли чудом шагнуть вместе, переступив опасный порог.

– Когда ты документы подашь на развод? – тихо спросил, задумчиво оглядывая мое лицо.

Значит, все-таки слышал регистраторшу…

– Займусь на неделе. Ты не слушай, что люди говорят… Каждому ведь не объяснишь.

– Это ты слушаешь. И это неприятно нам обоим, разве нет?

– Да… – эхом откликнулась. И задала вопрос, который боялась озвучивать. – Макс, а что случилось на дороге?

Очень хотелось отругать его за невнимательность, – мы ведь оба могли погибнуть! Но сначала… Макс задумчиво отодвинул салфетку, ожидая, пока официант, принесший заказ, удалится. Даже страшно немного стало от этого взгляда в себя. Он словно вновь переживал сейчас эту жуткую аварию!..

– Кать, а где тебе техосмотр делали? – внимательно взглянул в глаза, прищурившись.

Чувствуя себя подозреваемым на допросе, я ответила. Машина подержанная, я покупала ее на свои деньги, которые прятала от Юрика. Скандал был, конечно, но зато я гордилась своей любимицей! И техосмотр мне делали в местном автосервисе…

– Почему ты спрашиваешь? – напряглась.

Он покачал головой, рассеянно вертя в руках вилку. Когда он сказал, что машину осмотрят профи из сервисного салона дилера, который занимается нашими марками, я не нашлась, что возразить. Он тогда был настолько взвинчен, а мне было не до того.

Когда у женщины случается стресс, да еще и критические дни на носу, – это, скажу я вам, стресс тройной, но для мужчин. Потому что бесит же невозможно! Сидит, молчит, а я словно отсутствую!..

– Макс, ты не хочешь мне что-нибудь сказать? Например, прощения попросить?! Неужели ты не понимаешь, что мы могли разбиться – оба! Просто больше не встать или остаться калеками там, на дороге, – по твоей милости?!

Плечам и спине без горячей мужской руки стало невыносимо холодно. Я сглотнула комок в горле. А меня уже несло:

– Ты все время молчишь с тех пор, как мы выбрались, ничего не объясняешь, даже в очереди больницы ни слова толком не проронил! Неужели я недостойна твоих объяснений, скажи-ка?!

Меня смерили холодным взглядом, от которого мурашки по коже поползли. Так он на меня еще никогда не смотрел, даже перед отпуском. Словно я в один момент стала чужой и между нами – пропасть из сталагмитов льда!

– Все сказала?

Повисла тишина. Очень не хотелось признавать, что я действительно закончила, поэтому я просто отвернулась. Неожиданно стало темно, и только из узеньких окошек бил тусклый дневной свет с улиц. К счастью, нам быстро принесли настольные фонарики, сделанные под лампадки. А Макс как сидел, сложив на груди красивые руки, так и не шелохнулся. Только когда мы остались наедине, продолжил хмуро:

– Разрешите доложить, дорогая фурия?

Я взрослая женщина, я взрослая… Но отчего так хочется сделать что-нибудь по-детски гадкое?!

– Не беси меня.

– Слушай, мне показалось или мы стали лучше понимать друг друга за эту неделю? – Спросил с холодной иронией в голосе и непременным прищуром на один глаз. – Я к тому, Кать, что пережил не меньше тебя, но не срываюсь на непристойный визг, как пьяная маркитантка.

Теперь была моя очередь сосредоточенно ковырять вилкой содержимое тарелки. Кому тут должно быть стыдно? Мне что ли?..

– Я потерял управление машиной, – собравшись с духом, произнес он в полной тишине. – И я не знаю, как тебе ответить на твой вопрос. Думаешь, я не понимаю, что могло произойти? Но можешь обижаться на меня, сколько захочешь. От меня в тот момент практически ничего не зависело. Машина, которая совсем недавно прошла техосмотр, так себя вести не должна. Даже с учетом дождя. Даже с учетом уникальных местных дорог, которые ремонтируют от случая к случаю.

Тишина полупустого заведения давила своей безысходностью. Признавать свою неправоту я не хотела, поэтому ели молча, каждый думая о своем. Деловой такой ужин. Без теплых взглядов, улыбок, привычных шуток и излюбленного обсуждения фильмов на основе древнегреческого эпоса.

Тишину разрушил телефонный звонок с неопределившимся номером. Что, опять какой-нибудь «соцопрос, который не займет много времени»? Ответила, просто чтобы разрядить холодную атмосферу. И тут же услышала знакомый до дрожи в коленках голос:

– Кать, не бросай трубку. Достать твой новый номер было не просто.

Бросило в жар. Вот Юрки мне еще не хватало!

– Что ты хотел? – тихо буркнула, всем существом ощущая напряженный вопросительный взгляд Макса.

– Я хотел?.. Это уже не важно, чего хотел я. Ты пожелала развода. Я готов обсудить детали при личной встрече. Договоримся о мирном решении, поделим квартиру и мебель.

– Когда? – поймала на себе испепеляющий взгляд и заерзала, невольно отодвигаясь.

– Приезжай завтра вечером. Набери мне, договоримся.

– Хорошо…

Стоило сбросить звонок дрожащими пальцами, как Макс безапелляционно заявил:

– Я тебя туда не отпущу. Пусть приезжает в кафе напротив дома.

– Ты что, подслушивал?!

– Значит, действительно к себе позвал квартиру делить? – снисходительно хмыкнул, щурясь на меня исподлобья.

– Макс, ты ведь сам спрашивал про развод. И что значит «не отпущу»?

– То и значит. Он тебе красивых баллад сейчас насочиняет, и домой ты не вернешься. И я, конечно, ценю одиночество, но буду безмерно скучать по твоему коту и дорогим женским шампуням в ванной, вытеснившим все драгоценное мне пространство.

– Ты драматизируешь, – нахохлилась.

– Несомненно. Но это не меняет моего условия насчет кафе.

– Максим, он – мой муж в конце концов! И мы должны…

– А я тебе кто? – перебил. – Игрушка без права голоса?