Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Будь спокоен, – заверила я. – Как только – так сразу.
– Постарайся влезть ему в душу, – попросил Вовка. – Очень мне интересно, что это за тип. Если кто и может его разговорить, так только красивая женщина. То есть ты.
– Сутенер, – сказала я с презрением.
– Деловой человек, – поправил меня Вовка. – Танцуй, пока молодая. Потом поздно будет.
Я встала из-за стола и ехидно заметила:
– Он же голубой!
Вовка не нашел, что мне ответить, и я покинула столовую победительницей.
Я уселась в машину и посмотрела на часы. Половина третьего. Интересно, удобно ли сейчас звонить нашей примадонне? Может, она все еще почивает? Артисты, как правило, ведут ночной образ жизни!
Я порылась в памяти, чтобы вспомнить все, что я знаю про Алину Брагарник. Поразительно, но я не вспомнила ни одного публичного скандала, связанного с этой женщиной.
Очень интересно!
Да, множество любовников. Да, фантастический возраст. И все.
Ни одной пьяного дебоша в ресторане! Ни одной драки с соперницей из-за роли или не поделенного мужчинки! Ничего подобного!
– Интересно, – пробормотала я вслух.
Как-то получилось, что искусством в нашем журнале заведует Димка Копылов. Не знаю почему. Шефу видней.
Об Алине Брагарник наш журнал писал часто. И лично о ней, и о спектаклях с ее участием. Год назад журнал поздравил ее с юбилеем, вот только дат, естественно, никто не называл. На фотографиях Алина выглядела, как обычно, сногсшибательно. Скажу честно: уважаю таких женщин. Не похоже, чтобы своей неувядающей красотой она была обязана скальпелю хирурга. Почему? Да потому что пластическая операция не проходит бесследно! Лицо становится похожим на посмертную маску из-за атрофированных мускулов, а человек – на разрисованного покойника.
Я вспомнила одну известнейшую актрису, не желавшую расставаться с сорока годами. Недавно она снова явила телезрителям свой светлый лик, украшенный десятой пластической операцией. В губки дама закачала такое количество геля, что с трудом открывала рот. Скажу прямо: смотреть на нее стало просто страшно. Это было не лицо живого человека. Это была восковая маска.
Лицо Алины Брагарник выглядит нормальным человеческим лицом, способным выражать нормальные человеческие эмоции. Конечно, у нее хороший гример и отличный стилист. Причесана прима всегда великолепно. Да и волосы пока густые, на зависть многим молодым женщинам. То, что это не парик, Алина продемонстрировала во время телевизионного интервью. Оператора с камерой допустили в гримерную, и Алина с улыбкой извинилась за то, что не успела причесаться. Что и начала делать прямо перед включенным объективом, изо всех сил продираясь щеткой сквозь густые спутанные пряди.
В общем, в прошлой жизни Алина звалась Нинон де Лакло.[1]
Я покрутила в руках мобильник. Звонить или не звонить? Говорят, что дама очень остра на язык. Если что-то не понравится – отбреет так, что мало не покажется!
Но, с другой стороны, у нее вечерний спектакль. Знаю это наверняка, потому что видела афишу. Значит, приме пора просыпаться.
Я решительно достала из бардачка рабочий блокнот, быстро перелистала страницы. Нашла домашний номер Алины и набрала его.
Мне ответили почти сразу. Я даже растерялась от такой оперативности. Приятный женский голос произнес:
– Слушаю вас.
– Алина Витальевна?
– Нет, это ее секретарь, – ответила женщина. Ясно. Вот почему она такая вежливая.
– Вас беспокоит Майя Витола, – представилась я. – Корреспондент журнала «Морячка».
Секунду в трубке царило молчание. Потом женщина заинтересованно переспросила:
– Как вы сказали? Витола?
– Это моя фамилия, – объяснила я. – Не псевдоним.
Собеседница снова немного помолчала. Потом сказала очень добродушно, по-домашнему:
– И что тебе нужно, детка?
Я растерялась. Разговаривать подобным образом не может ни один подневольный человек.
– Алина Витальевна? – еще раз спросила я.
Женщина рассмеялась.
– Я, я!
– Ух…
Я изобразила вежливое восхищение.
– Здорово вы меня разыграли!
– Иногда приходится притворяться, – заметила Алина. – Есть на свете назойливые личности.
– Я вам звоню в первый раз! – испугалась я.
Алина снова добродушно рассмеялась.
– Знаю, знаю! Не робей, девочка! Кстати, сколько тебе лет?
– Двадцать пять, – ответила я, решив не обижаться на «тыканье». У них, у актрис, свои причуды.
– Двадцать пять, – нараспев повторил Алина. Вздохнула и спросила:
– Нужно интервью?
– Если вы не против! – попросила я умильно.
– Я не против, – ответила Алина. И загадочно добавила:
– Мне даже интересно…
Не договорила фразу, сменила тон и деловито велела:
– Давай, Майя Михайловна, дуй ко мне. Только быстро, у меня сегодня спектакль!
– Уже еду, – ответила я послушно.
– Адрес знаешь?
– Конечно! – ответила я, сверившись с блокнотом.
– Жду, – коротко сказала Алина и разъединила связь.
Я положила трубку на соседнее кресло, повернула ключ зажигания. Машина бодро хрюкнула, и я уже начала выкручивать руль, чтобы выехать из ряда, как вдруг притормозила.
Откуда Алина Брагарник знает мое отчество?
Конечно, было бы приятно объяснить это тем, что я популярная журналистка. Но, во-первых, это неправда, а во-вторых, я никогда не подписываю свое отчество! Выходит, Алина меня откуда-то знает. Откуда?
Я пожала плечами. Неисповедимы пути господни. Кажется, мне придется в этом убедиться на личном опыте.
Я доехала до ближайшего цветочного рынка и вышла из машины. Конечно, женщины женщинам не обязаны дарить цветы. Но Алина не просто женщина. Она еще и актриса. А это совсем другое дело.
На спектаклях нашего театра оперетты я бываю редко. Не могу сказать, что большая поклонница этого жанра. Но зал у нас всегда полон, из чего я делаю вывод, что поклонников Алине хватает и без меня.
Ради справедливости отмечу, что уровень театра очень и очень приличный. Есть хорошие голоса, есть красивые костюмные постановки. Ну, а Алина – это уже наша легенда. Так сказать, Пугачева местного разлива. Да еще и с голосом!