Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Или, как поется в одной популярной песне, «первым делом самолеты»…
Вовка огорчился, но ненадолго. Замену мне он нашел так неприлично быстро, что я даже немного обиделась. Впрочем, Танюшка – отличная девчонка, и мы с ней даже немного подружились. Они с Вовкой поженились на пятом курсе, после чего Танюшка ушла в декрет. Даже не знаю, закончила она в итоге университет или так и осталась с «моральным удовлетворением».
Хотя… Каждому свое. Кто-то роет копытом землю, стремясь добиться денег и признания, кто-то получает больше радости от готовки семейных обедов. Люди разные, нельзя их равнять по себе.
Интересно, а чего хочу я?
Мысль показалась занятной, но додумать ее до конца я не успела. Потому что приехала.
Я предъявила охраннику свою корочку, и шлагбаум перед воротами поехал вверх. Я завела машину во двор, приткнула ее на свободный пятачок и хлопнула дверцей.
Тут же осадила себя, напомнив, что машина старенькая. Ее беречь надо. Кто знает, сколько лет мне придется ждать новую? Если вообще когда-нибудь дождусь!
Я вошла в большой прохладный вестибюль, поднялась на второй этаж и пошла по длинному коридору, разглядывая таблички на дверях.
На работе у Вовчика я была не раз. Знаю, что на месте он находится безотлучно, потому что возглавляет информационную редакцию и координирует действия всех корреспондентов. Предупреждать о своем приезде я не стала еще по одной эгоистической причине: мне не хотелось, чтобы Вовчик успел обдумать предстоящий разговор. По опыту знаю, что экспромтом получается лучше. Живенько получается.
– Всем привет! – сказала я, входя в редакцию.
– Привет, – мрачно откликнулся бородатый парень, сидевший в комнате в гордом одиночестве.
– Я – Майя, – представилась я.
– Очень приятно. Я – Гена.
– Рада познакомиться, Гена. Вы, наверное, новенький?
– Новенький, – мрачно подтвердил бородач. – Неделю, как устроился.
– А чего ж вы такой мрачный? – удивилась я.
Гена издал тоскливый вздох.
– Так умер наш хозяин! – сказал он грустно.
– Ничего, – утешила я. – Без работы не останетесь!
Бородач немного оживился.
– Думаете?
– Уверена! Кто-то все равно вас к рукам приберет!
– Кто? Азик?
– Или городская администрация, – не согласилась я. – Скоро выборы, свой канал не помешает.
Бородач встрепенулся еще веселей.
– Да, похоже! А мы тут сидим, предаемся скорби…
– Нет, птичку, конечно, жалко, – проявила я лояльность. – Умер человек, и все такое… Но это же не конец света?
– В общем, нет.
– Видите!
Бородач преисполнился ко мне благодарности.
– Хорошо, что вы пришли, – сказал он проникновенно. – Я до этого почти полгода без работы сидел. Так, перебивался заказными статейками… Надоело до ужаса!
– Понимаю, – посочувствовала я.
– Не понимаете, – заспорил бородач.
– Понимаю, понимаю, – заверила я. – Сама тем же занимаюсь.
И не давая бородачу опомниться, спросила:
– А Сагалаев где скорби предается?
– В столовой, – ответил мой новый друг.
– А вы почему не обедаете?
Гена указал бородой на телефон.
– Дежурю…
– Сочувствую.
– Да ладно! Кто-нибудь вернется – подменит.
– Ну, тогда я пойду.
– Уже? – расстроился Гена. – Посидели бы! С вами так приятно общаться!
– Я вернусь, – пообещала я.
Бородач вздохнул и смирился. Я улыбнулась ему на прощание и покинула редакцию.
Вовка сидел в столовой за самым дальним столиком, стоящим у стены. Поначалу я его даже не заметила. Но потом он поднял голову, я увидела знакомые оттопыренные уши и лишний раз похвалила себя за то, что не вышла за него замуж. Нет, человек, он, наверно, хороший, но уж больно комично выглядит с двумя ручками от амфор по бокам головы. Эдакий родственник Чебурашки.
Вовка махнул мне рукой, я ответила тем же. Подошла к бывшему однокурснику и спросила:
– Разрешите присоединиться?
– Садись, Майка, – разрешил Вовчик. – Рад тебя видеть.
Я отодвинула стул, присела и обвела взглядом пустую столовую.
– А почему никого нет?
– Во-первых, обед уже прошел. Во-вторых, все в разгоне. У нас сенсация, ты в курсе?
– Ты о смерти вашего хозяина?
Вовчик тяжело вздохнул.
– Точно.
Я сочувственно пригорюнилась.
– Даже не знаю, что теперь с нами будет, – уныло продолжал Вовчик, катая по столу хлебный шарик. Эту его мерзкую привычку я терпеть не могла еще с университета, но сейчас замечаний делать не стала.
– Как Танюшка? – спросила я.
Вовчик пожал плечами.
– Ничего. Дома сидит, детьми занимается.
– Значит, у вас все хорошо.
Вовчик вздохнул.
– Как сказать… Квартиру мы купили. В кредит.
– Поздравляю!
Вовка досадливо отмахнулся.
– С чем ты меня поздравляешь? Только-только въехали, даже треть суммы не заплатили! А если меня уволят?
– Не уволят! – ответила я твердо. – Такого спеца, как ты, поискать надо! У тебя опыт, Вовка! Ты же три года здесь проработал! И, между прочим, сделал ваш информационный блок самым интересным на студии!
Вовка немного оживился.
– Ты, правда, так считаешь?
– Конечно! – ответила я. – Можно подумать, сам не знаешь!
Вовка почесал затылок.
– Знать-то я знаю, но доброе слово и кошке приятно.
– Так что сиди и ни о чем не беспокойся, – подытожила я. – Кто бы ваш канал ни прибрал к рукам, тебя отсюда не выпустят. Понял?
– Се нон э веро, э бен тровато, – пропел Вовчик. Засмеялся и перевел:
– «Если и неправда, то хорошо придумано». Спасибо, Майка, ты настоящий друг.
Я кивнула. Мы немного помолчали.
– А ты какими судьбами в наших краях?
– Да вот, – ответила я, – собираем материал для некролога.
– А-а-а…
Вовчик снова вздохнул.
– Чего ты так убиваешься? – поинтересовалась я. – Неужели из-за шефа?
– Ты понимаешь, начальник он был очень даже неплохой, – задумчиво сказал Вовчик.
– Ну, да! – не поверила я.