– А вы помните моего отца, сэр Эллиот? – оживился Фрэнсис.

– Конечно. Мы же воевали вместе в ту короткую, но бурную Шотландскую кампанию. Но об этом мы поговорим позднее. А сейчас входите, прошу вас. Вам всем надо отдохнуть и хорошо поесть.

Замок приветливо принял прибывших – своих и гостя. Когда на дворе сгустилась тьма, в большом зале донжона собрались все домочадцы рыцаря. Люди желали знать, как прошло столь важное событие в замке графа Хьюберта. Патрик удовлетворил их любопытство полностью. Сам рыцарь Эллиот с большим вниманием и глубоким интересом выслушал рассказ сына и гостя о воинском турнире. Глаза его загорелись.

– Эх, жаль, что я не видел всего этого, – покачал он головой. – Но надеюсь, что вы мне покажете кое-что новенькое, чего я не знаю.

Оба молодых мужчины дружно кивнули.

Потом хозяин уединился с прибывшим гостем, и разговор их длился очень долго. Уже давно пора было отправляться в постель, но Мэйрин все не уходила из зала. Ей не сиделось на месте, и она без конца мерила шагами огромное помещение. Патрик сидел у огня, потягивал виски и провожал сестру тревожным взглядом из конца в конец зала. Наконец раздались шаги и появились мужчины – сэр Эллиот, за ним Фрэнсис. Хозяин замка сразу нашел глазами дочь, застывшую у противоположной стены, и улыбнулся ей.

– Все будет так, как ты хочешь, девочка моя, – сказал он охрипшим от волнения голосом. – И хотя владения лорда Грея очень далеко от нас, сам он заслуживает самой высокой похвалы. Я отпущу тебя с ним.

– О папа, спасибо! – Мэйрин кинулась на шею отцу. – Я никогда не забуду твою доброту и твою любовь ко мне.

Слезы облегчения полились из ее глаз, и этот поток удалось остановить не скоро.

На следующий день начали подготовку к свадьбе. Здесь, на границе, особо церемоний не придерживались. Тут вполне можно было обойтись без оглашения о помолвке и даже без обручения. Привезенный из ближайшего монастыря священник просто связал молодых брачными узами – все как положено, все по правилам. И потом был пир, которым отметили столь важное событие.

И начались сборы в дорогу. Как раз к свадьбе подоспели воины лорда Фрэнсиса. Это был отряд из десяти человек, но сэр Эллиот посчитал его недостаточным и дал в сопровождение дочери до Уинстона еще воинов. Патрик тоже отправлялся с ними – проводить сестру до самого Гринхилла.

Путь до Уинстона преодолели без приключений. Графиня Хьюберт была удивлена и взволнована новостями. Молодец Фрэнсис! Как говорят, пришел, увидел, победил. Она по-матерински поговорила с Мэйрин, ответила на все волнующие ее вопросы, дала несколько советов.

– Я только не знаю, как сложатся мои отношения с девочкой, дочерью Фрэнсиса, – тревожно проговорила Мэйрин, – она ведь уже большая, все понимает.

– Здесь нет ничего особо сложного, девочка моя, – заверила ее леди Алисия, – ты только отнесись к ребенку с любовью, и Адела быстро привяжется к тебе. У меня самой в жизни было именно так. Когда у нас в замке появилась леди Вала, мне было девять лет. И я полюбила ее как родную. И всегда считала своей матерью, когда она вышла замуж за нашего с Кевином отца. А она относилась ко мне как к родной дочери. Другой матери я не знаю, Мэйрин. И я счастлива тем, как сложилась моя жизнь.

Волнение немного отпустило Мэйрин. Конечно, еще предстояло знакомство с матерью мужа, но это почему-то пугало меньше. Она много хорошего слышала о графине Грей и надеялась, что та примет ее. Фрэнсис успокаивал и утешал любимую жену как мог. Но ее переживания оказались напрасными. Леди Адела встретила невестку с распростертыми объятиями. А малышка Адела, названная в честь бабушки, посмотрела вначале робко и испуганно. Но когда Мэйрин, заглянув в тревожные детские глаза, вдруг крепко прижала девчушку к своей груди, та растаяла и уже не желала покидать теплые материнские объятия. Так что в обратную дорогу на восток собирались уже спокойно. Но нужно было спешить. Погода не обещала ничего хорошего, и холодало с каждым днем все сильней.

Патрик, удостоверившись, что с сестрой все в полном порядке, отбыл в свой замок – спешил успокоить отца, чье сердце все-таки было не на месте. Уж слишком скоропалительно все произошло.

Роберт, хозяин Гринхилла, повздыхал, конечно, но проводил брата с его женой в обратный путь сердечно. Теперь он знал, какие глаза у Мэйрин в нежности и в страсти – не раз ловил их горящие любовью взгляды. Хотелось бы и себе найти женщину, способную зажечь огонь в его крови. Но это уж как бог даст. Не всем достается в жизни великий дар любви.

Король Ричард Львиное Сердце отправился на континент весной того же года, в котором был освобожден из плена. Ему нужно было восстановить статус-кво, существовавший до его пленения. Алчный Филипп Французский нагло пренебрег всеми законами, церковными и светскими, и покусился на владения короля-крестоносца.

С Филиппом английского короля давно разделяли территориальные претензии. Еще Вильгельм I Завоеватель, родоначальник Нормандской династии на троне Англии, захватив эту островную страну, объединил ее с Нормандией в единое англо-нормандское государство, границы которого нужно было постоянно оберегать и, разумеется, при любой возможности расширять. С этой задачей с переменным успехом как-то справлялись его наследники. А первый же король из династии Плантагенетов Генрих II, отец Ричарда, сумел не только сохранить Нормандию, но еще и значительно расширить свои владения за счет Аквитании, Гиени, Анжу и Мэна. И во все времена французские короли страстно желали отвоевать континентальные владения у английских монархов. И всегда особо острая борьба шла за пограничный Вексен.

И вот теперь, когда король Ричард Английский находился в плену у императора Священной Римской империи Генриха VI, французский монарх взялся за осуществление своих территориальных притязаний. Скорее всего, он понимал, что это было в высшей степени непозволительно и даже противозаконно – ведь земли любого дворянина, принявшего крест, тем более короля, были под защитой церкви и считались неприкосновенными. Но Филипп закрыл на это глаза, уж очень хотелось ему оторвать у соперника хоть часть его земель на континенте. Во всяком случае, Нормандию он определенно хотел отобрать у своего непокорного вассала Ричарда и передать более сговорчивому вассалу Иоанну. И за время отсутствия Ричарда он сумел-таки получить от принца Джона множество владений Плантагенетов, включая исконно анжуйскую крепость Лош.

Помимо договоренностей с принцем Джоном, король Филипп пустил в ход и прямые военные действия. Вообще-то воинские успехи французского монарха были довольно скромны. Однако в Нормандии ему определенно повезло. И хотя даже собственные бароны Филиппа отказались поддержать его, поскольку свято чтили условия крестовых походов, среди подданных английского короля нашлись предатели. Год назад без боя открыла ворота Филиппу главная крепость Нормандского Вексена Жизор, а следом за ней сдалась крепость Нофль по соседству. Это был страшный удар по всей оборонительной системе Нормандии. Недаром ведь и Генрих II, и Ричард так много средств вкладывали в пограничные крепости Вексена, и особенно в Жизор. Падение этой мощной крепости открывало Филиппу дорогу на Руан.