Мысль о том, что возле алтаря будет стоять лохматый жених, меня расстроила. Если что, на свадьбе с Адамом, со стороны невесты будет Вася. Вася и мокряк.

На мгновенье я представила, как они плачут в обнимку. Только ради этого захотелось сыграть свадьбу. Или в ящик.

— Что же, думаю ты прав Адам, — смягчилась я, а лицо чудовища просияло.

— Неужели! — обрадовалось чудовище. — Я сделаю все, что угодно, чтобы ты меня простила!

— Принеси мне цветок, в знак примирения. Ту самую, единственную, цветущую розу в саду, — с улыбкой заметила я. — А что такое? Ты мне, между прочим, еще ни разу цветы не дарил!

Адам замешкался. На лице чудовища отразилась вся гамма эмоций. От растерянности, до ненависти. И что-то мне подсказывало, что последнее адресовано лично мне.

— Как скажешь, — поклонилось чудовище и пропало. А у меня защипало в глазах.

Ну вот как? Как? Почему? Я смотрела сквозь пелену слез на свое отражение в зеркале. Я же не уродина? Нет. Живая! Теплая! Неужели какая-то бледная и дохлая моль лучше? Разве это справедливо? Что есть в ней, а чего нет во мне? Крылья? Я и на Васе отлично летаю! Не ангелом, конечно. И не жар-птицей. Но так или иначе тоже отношусь к летающим! Или заостренные уши?

— Юная мадемуазель, — в дверях моей комнаты появился Макс, — Не пристало юной хозяйке дома разводить сырость на пустом месте!

Я даже не успела вытереть лицо и втянуть соплю, текущую вниз.

— Ему же кольцо нужно, да? — всхлипнула я, стараясь не смотреть на дворецкого. — Макс, вот скажи мне, чем я хуже?

— Вы — лучше, юная мадемуазель, — твердо ответил дворецкий, — Просто юный лорд не разборчив в связях. Это говорил еще его покойный отец.

— И ты туда же, да? — разочарованно пробубнила я дворецкому, — Почему ты мне врешь, Макс? Ведь старый лорд не похож на привидение! Он не призрак! От него не веет холодом! Он не прозрачный! Он не летает!

— Много кто не летает, юная мадемуазель. — уклончиво заметил дворецкий. И подумав добавил, — Коровы, например. И это даже к лучшему.

Я вспомнила Васеньку. И поняла, что лучше бы он был коровой!

Я невольно улыбнулась. Макс всегда мог поднять настроение, но я все еще злилась за обман. Нет, ну надо же! Зачем это лицемерие! Ну скажи мне, что любишь другую. И мы разойдемся.

На мгновенье я представила, что уже стала женой Адама. Расколдованное поместье уже не напоминает фильм ужасов. А меня спрашивают, где мой муж. Я терпеливо объясняю, что он выкапывает любовницу. Нет! Я не потерплю этой феи! А с другой стороны, если он ее любит, то не сильно ли я перебощила?

— Макс, скажи мне честно, — я устало потерла лицо руками, украдкой смахивая непрошеную слезу, — Что на самом деле происходит с этим домом?

Дворецкий молчал, смотря прямо перед собой. Молчание затягивалось.

— Я все уже вам сказал, юная мадемуазель, — вздохнул он, с какой-то горечью в голосе, — Больше мне добавить нечего.

— То что ты сказал мне — не правда, — решила я надавить на дворецкого, — Ну, или по крайней мере не все. Макс, я должна знать, что происходит!

Общительную тишину между мной и дворецким нарушил быстрый стук копыт. По потолку.

— Сидите здесь, мадемуазель. — приказным тоном отчеканил Макс, а мне стало как-то не по себе. — И заприте дверь. Кроме меня никому не открывайте. Понятно?

Я кивнула, проводила дворецкого и защелкнула замок. Странно, но я впервые слышала подобный звук в этом доме.

— Да что там! — испуганно прошептала я, когда топот повторился. За ним последовали мерные шаги и что-то еще. Это не может быть Макс! Создавалось, что у того, кто шел за копытным имел три ноги.

Вот таких красот я точно не видела! И не хочу! Ничего не хочу! Я домой хочу! Пусть провалятся вместе со своим Блэкширом! Со своей розой. И со своим Васей.

Шаги повторились снова. Я пыталась прикинуть, что там такое трехногое может быть, и смогу ли я от этого убежать. Ну, так, в случае чего. Три ноги, три ноги… Стоп! А это не может быть трость?

В мою дверь постучали — я поспешила к ней, но открывать не стала. Что такое? Я прислушалась. Макс голос не подал. Странно. Я медленно отходила спиной к своей кровати, и тут же подпрыгнула от внезапного голоса гостя.

— Вот. Держи, — проговорило чудовище, а на полу, рядом с зеркалом появилась ваза. А в ней — та самая роза. — Теперь ты довольна? Я выполнил то, что обещал. Теперь мы можем начать все с начала?

Чудовище растворилось в зеркале, оставляя меня один на один, с уже начинающей вянуть феей.

— Ну, что? — я злорадненько потерла ручки. Настроение резко поползло вверх, — Теперь ты знаешь, кто тут хозяйка в доме. И это не ты, моя дорогая!

Я легонько щелкнула цветок по бутону. Фея не шевелилась.

— Я оказалась красивее, — проговорила я, больше скорее себе, чем фее. Покрутившись перед зеркалом, я вернулась к диалогу. — Столько времени! Столько нервов! Ты мне испортила! А теперь просто стоишь и вянешь. Увядаешь.

Я чувствовала, как во мне поднимает голову злорадство и превосходство. Но было и одно но, что мешало насладиться победой. Радости от того, что произошло у меня не было.

Почему-то я чувствовала себя виноватой. Мне казалось, что это неправильно.

Зная одну извилину Адама, на которой держаться уши и рога, идею отравить отца подкинул явно не сериал по первому каналу. Но если так, то фея действительно опасна. Опасна для тех, кто стоит между ею и Адамом. А, следовательно, для меня.

Но я была уверена, что Адам никогда такого не сделает! Мне казалось, что он искренне любит свою фею. И даже как-то по своему заботился. И мог бы сказать, что: “Нет, никогда!”. И тогда бы стало все понятно. А теперь что? Засушить ее в гербарий? Что мне с ней делать?

Смех темного властелина, которой раздавался в голове, когда я произносила свою речь, куда-то внезапно улетучился. А на смену ему пришло разочарование.

Я понимала, что увидев фамильное кольцо на моем пальце, Адам наплевал на свою любовь к фее, на свои клятвы. Он настоящее чудовище.

— Юная мадемуазель, — позвал меня Макс из-за закрытой двери, — Уже все в порядке. Можете открыть дверь.

Я впустила дворецкого. И показушно ему улыбнулась.

— Смотри, Макс! Это победа! — изрекла я, ткнув пальцем в цветок, — Адам принес мне его. Несколько минут назад.

— Надо уже, — удивился дворецкий, — А я то думаю… Сегодня, ровно в четыре часа утра, юный лорд попросил у меня малый садовый инвентарь и горшочек. Сказал, что ему надоело бездельничать, и он решил заняться садом.

— Горшочек говоришь, — нехорошо сощурилась я, хватая цветок и принюхиваясь. Удобрениями не пахло. — Так, Макс! Я должна поговорить с этим прокурором! Я должна знать, куда этот юный волосатый натуралист пересадил свою фею!