На этот раз его автомобиль сопровождали только представителисоветской стороны. Американцев нигде не было.

Он подъехал к дому, вырулил машину на тротуар и, закрывдверцу, пошел к воротам. Калитка у ворот открылась, едва он попал в поле зрениядвух камер, стоявших по бокам.

«Они наверняка контролируют всю улицу», – подумалДронго.

По традиции самые укрепленные резидентуры имелипредставительства МОССАДа. В отличие от подставной фирмы Симховича, гденаверняка не хранилось никаких документов, дом своего резидента израильтянеохраняли достаточно хорошо.

Привратник, стоявший у ворот, был скорее похож напрофессионального боксера. Настороженным взглядом он осмотрел гостя.

– Меня ждут, – улыбнулся Дронго.

Привратник показал рукой на дом. Вокруг стояло еще несколькокамер. Дронго обратил внимание на автоматически закрывающиеся стальные ворота.Они могли выдержать таран тяжелого грузовика.

К дому пришлось идти, огибая большой кустарник,расположенный в центре сада. «Наверное, там спрятаны столбы», – понялДронго. Арабские террористы обычно использовали самоубийц за рулем автомобилей,начиненных взрывчаткой. Врезаясь на полной скорости в объект, они гибли сами иразрушали выбранную цель.

Дом был двухэтажным, массивным, с небольшими окнами на обоихэтажах и странной крышей, построенной в готическом стиле, в виде двух башен,увенчанных шпилями, никак не вязавшимися с архитектурным обликом здания.

«Против возможных атак вертолетов, – догадалсяДронго. – Могу поспорить, – подумал он, – что в доме есть итяжелые пулеметы». Имеющие многочисленных врагов, профессионалы МОССАДа былиготовы к любым неожиданностям.

Войдя в дом, он вынужден был еще раз остановиться. Открывшийему дверь второй охранник ловко обыскал его.

– У вас нет оружия? – израильский агент, кажется,был разочарован.

– Нет, – усмехнулся Дронго. Он предусмотрительнооставил пистолет в гостинице. – Я его не ношу.

Еще через минуту он наконец вошел в кабинет АлексаСимховича. Тот сидел на диване, просматривая свежие газеты. Рядом дымиласьчашечка кофе.

– Хотите кофе? – спросил Симхович вместоприветствия.

– Лучше чаю, – попросил он. – К вам попастьтруднее, чем к английской королеве. Я предпочел бы встречаться с вами в офисевашей фирмы.

Симхович улыбнулся. Он понял иронию.

– Принесите чай, – сказал он бесшумно возникшемуна пороге молодому человеку. Тот моментально исчез.

– Вы держите здесь целый батальон? – спросилДронго.

Симхович с интересом посмотрел на гостя.

– Что это вас так развеселило? В прошлый раз вы былиболее мрачным.

– В прошлый раз я делал вид, что мрачен, – честнопризнался он.

На этот раз Симхович рассмеялся.

– С вами интересно работать, Дронго. Я могу толькосожалеть, что вы не сотрудничаете с нашей разведкой.

– Я тоже. По крайней мере, это спасло бы жизнь нашемусвязному.

Симхович замолчал. Сделал глоток кофе, осторожно поставилчашку на стол.

– С чего вы взяли, что это мы?

– Вычислил. Я неплохо умею просчитыватьварианты, – Дронго понял, что сейчас начинается самый ответственныймомент.

– Какие варианты! – не понял Симхович. Или сделалвид, что не понял.

– Мои варианты. Я долго размышлял над той ситуацией, вкоторую попал. Вы же знаете, как за мной следили американцы и наша разведка. Носмерть связного – это на совести МОССАДа, как это вам ни неприятно слышать,советская разведка подставила меня американцам, чтобы убедить их в ценностиагентуры генерала Полякова. А американцы приняли эту игру, и в результате ястал объектом пристального внимания и наблюдения двух разведок. Но послеубийства связного оба резидента начали нервничать. Советский резидент Галинскийдаже пошел напролом, убрав предполагаемого убийцу. Им оказался мой агент. Послеэтого американцы занервничали, решив, что советская разведка разгадала их игру,а наши, в свою очередь, решили, что я стал двойным агентом. Я долго думал,почему вы убрали моего связного? Какое вам дело до наших с американцами игр? Ипонял: у вас был свой человек в ЦРУ. Агент, давший информацию обо мне, котороговы хотели прикрыть любым способом.

Принесли чай. Поставив на столик чайник, чашку и тарелку скусочками бисквита, молодой человек тихо вышел. Дронго налил себе чай. Сделалглоток.

– Кстати, прекрасный чай. Это цейлонский?

– Он из Индии, – задумчиво сказал Симхович. –Вы, кажется, должны были ехать именно туда?

Дронго вздрогнул. Он отметил слова резидента, сказанные втаком тоне. Но спросить об этом нужно. Как профессионал, он должен обратитьвнимание на слова Симховича. Промолчи он сейчас, и израильский резидент можетрешить, что он начал свою игру.

– Почему «должен был»? – хрипло спросил он. –Я собираюсь туда вылететь сегодня вечером.

Вместо ответа Симхович наклонился влево и включил небольшоймагнитофон. Послышался гневный голос советского резидента.

– Вы еще спрашиваете?

Он молча слушал запись своего разговора с Галинским.

– Будете слушать до конца? – участливо спросилСимхович.

– Не нужно, – он махнул рукой, – я знаю, чемзакончился этот разговор.

Симхович, еще раз наклонившись, выключил магнитофон.

«Быстрее, – приказал себе Дронго, – считайбыстрее. У тебя в запасе несколько секунд». Он поднял свою чашку и сделал еще несколькомедленных глотков. «Симхович сумел подслушать беседу с Галинским, несмотря навключенный скэллер. Значит, у него было какое-то новое приспособление. Думайбыстрее, он сейчас ждет вопросов. Беседа с Галинским была записана, значит, онмог слышать и беседу с Бремнером. Стоп! Бремнер мне говорил, что тоже знает оразговоре с Галинским. Значит, у них есть аналогичное устройство. Меняй игру,быстрее меняй все».

– Как вы смогли записать? – задал он обычный дляпрофессионалов вопрос. – Там же был включен скэллер.

– Это уже вчерашний день, – отмахнулсяСимхович, – всякие подслушивающие устройства. Мы всаживаем микрофон прямов раму вашей комнаты – и никакой скэллер не поможет. Ну, конечно, этот микрофоннемного усовершенствован.

«Странно, – подумал Дронго, – я об этом ничего незнал. Вот что значит почти три года сидеть без дела». Он был осведомлен, что потехническому оснащению лучшей разведкой мира до недавнего прошлого считалсяКГБ. Целые заводы и научно-исследовательские институты работали на эту отрасль.

– Никогда не слышал о таком, – честно сказалон, – наверное, я немного отстал от сегодняшнего дня.