– Лучше бы я завела кошку, – обессиленно пробормотала Дина и вдруг увидела, что из-под крышки багажника точит кусок дорогого изумрудного шелка. Вскормленное детективами воображение тут же состыковало детали – спрятанная машина, воющая собака и прищемленный подол платья. В машине, скорее всего, труп… Наверное, женский.

Бросив поводок, Дина как ошпаренная выскочила из кустов и побежала к дому.

Навстречу ей из подъезда вышел Филипп Филиппович. Старший по подъезду был хмур, озадачен и, как всегда, в валенках, несмотря на снежную кашу под ногами. У Дины мелькнула шальная мысль рассказать Портнягину о странной машине в кустах, но она вовремя одумалась.

А вдруг эта машина сто лет там стоит?!

Вдруг о ней знают все, кроме Дины?!

Вдруг это машина самого Филиппа Филипповича, а кусок изысканной тряпки, торчащий из багажника, – всего лишь старая ветошь?

Может, этот увалень любит протирать свою старую машину дорогим шелком? Ведь шастает же он по лужам в валенках, значит, в голове у него бо-ольшие тараканы…

– С праздничком, соседка! – Портнягин раскинул руки, преграждая Дине путь. – Ух, как вырядилась! Аж в глазах фиолетово…

– Здравствуйте, – пробормотала Дина, со всех сторон пытаясь обойти Филиппа Филипповича, но тот, резво переступая то вправо, то влево, не давал ей пройти.

– А где ваш совочек? – хищно прищурился он.

– Ка-акой совочек? – опешила Дина.

– Которым какашки в пакет собирают!

– Ка-акие какашки?! – Дина отступила на шаг назад.

– Ну не мои же, етитсткая сила! – возмутился Филипп Филиппович. – Кто из нас собаку гуляет?!

– Ну я гуляю, – призналась Дина, с тоской оглядываясь на кусты, из которых, ломая ветки и шумно дыша, вывалился Пантагрюэль. Он тут же присел на газончик по собачьим делам.

– Вот я и говорю, – чрезвычайно оживился Портнягин. – Собака-то породы «индийский слон»! Если ее два раза в день гулять, что во дворе будет? Индийские пирамиды?! А по новому закону даже за мелкой шавкой какашки надо в пакет собирать и домой уносить!

– Так уж и домой?! – разозлилась Дина.

– Где ваш пакет?!

Понимая, что пререкания бесполезны, Дина достала из урны газету и пошла убирать за Пантагрюэлем.

– С праздничком вас! – крикнул ей вслед Портнягин. – С Международным женским днем!

Денек начинался что надо. С помоек, с собачьего непослушания, с испорченной обуви, с гадкого настроения и с…

Дина выбросила вонючий сверток в урну и под настороженным взглядом старшего по подъезду пошла домой.

Собака флегматично поплелась за ней, волоча за собой длинный поводок.

Левин на кухне жарил яичницу. Как всегда – босиком, как всегда – в камуфляжном фартуке на голый торс. Бросив на хмурую Дину насмешливый взгляд, он присыпал жарево зеленым луком, с наслаждением вдохнул аромат и, прихватив сковородку, направился в свою комнату.

– Должна тебя предупредить, сегодня у меня намечаются гости! – сухо сказала ему в спину Дина.

– Вот незадача! – обернулся он. – Я тоже собирался сегодня повеселиться, причем не один!

– Я купила эту квартиру на день раньше тебя!

– Посмею напомнить, что моя прописка такая же настоящая, как и твоя!

– А свидетельство о регистрации такое же поддельное!

– Я отдал за эту квартиру восемьсот девяносто тысяч долларов!

– А я – восемьсот девяносто пять! У меня прав тут на пять тысяч долларов больше!

– Всего-то на пять!

– На целых – пять!

– Ничего, скоро все прояснится! И пойдешь ты уточкой в… Бирюлево.

– Что?! Это ты покатишься в Митино! Селезнем полетишь!

– И зачем тебе такая большая квартира в центре Москвы? У тебя ж ни детей, ни мужа!

– А тебе зачем?! У тебя тоже – ни детей, ни мужа!

– У меня будет! Все будет! А вот у тебя с твоим гнусным характером, кроме кобеля из приюта…

– Вон! Пошел к дьяволу со своей яичницей!

– Немедленно покорми Пантагрюэля, иначе он нас обоих съест. И подотри его слюни с пола!

Левин развернулся и мягко затворил за собой дверь. То, что он не хлопнул ею в сердцах, окончательно вывело из себя Дину.

– Пошли, – легонько пнула она собаку. – Кажется, у него в холодильнике есть докторская колбаса.

День начался плохо.

Яичница подгорела, зеленый лук оказался безвкусным, к тому же всю эту красоту он безнадежно пересолил.

А еще мама не отвечала ни по одному из телефонов. При мысли, что придется тащиться к ней через весь город – выяснять, что случилось, начинала болеть голова и ощущалась слабость в коленках. Тем более что Левин был абсолютно уверен – мама отключила все телефоны именно для того, чтобы он примчался к ней выяснять, что случилось.

Ирисы испарились, пропали, ехать к матери не имело смысла.

Левин без аппетита, меланхолично съел яичницу и посмотрел на часы.

До судьбоносного визита Титова оставалось четыре часа. Левин бухнулся на диван и за чтением рассказов О’Генри на английском языке благополучно заснул.

Проснулся он от звонка в дверь и ленивого собачьего лая.

Дверь они с Диной открывали вместе, отпихивая от замка руки друг друга.

На пороге – раскрасневшиеся, возмущенные, толкаясь плечами, – стояли Нора и Клим. Они были явно чем-то выведены из себя.

– Привет! Ты и стриптизершу уже притащил? – удивился Левин.

– Нора! – бросившись к подруге, Дина затащила ее в квартиру.

Левин пожал плечами, глядя, как мадам помогает снять шубу высокой красивой блондинке.

– К сожалению, это не стриптизерша. Эта шумахерша только что буцкнула мой «Навигатор», – язвительно сообщил Клим.

– Это я буцкнула?! – возмутилась блондинка. – Я?! Да это вы въехали мне в зад!

– Ага, только вы при том двигались задним ходом! – усмехнулся Титов.

– Есть контакт! – захохотал Левин, поняв наконец, что к чему. – Стоянку, что ли, не поделили?

– Я не двигалась задним ходом! Я осторожно и медленно парковалась!

– Ага, парковалась она! Контактным методом! Американским! Останавливаемся только тогда, когда бампер во что-то тюкнулся! – Титов сбросил ботинки, верхней одежды на нем не было, только джинсы и тонкий пуловер. – Да одна царапина на моем «Линкольне» стоит дороже, чем вся ваша желтая тарантайка!

– Это не тарантайка! – покраснела от возмущения Нора. – Это абсолютно новый «Фольксваген»! И плевать мне на вашу царапину, ее практически незаметно!

– Это вам незаметно, блондинкам.