Хью, детектив Маккриди, говорит, что это известный притон…

— Порока?

Он выглядит пораженным.

— Нет, совсем нет. В этом нет ничего непристойного. Я собирался сказать «притон воров», но потом понял, что моя формулировка может быть оскорбительной.

— Нет, если я была вором.

— Да, но ты больше не одна из них. Итак, я полагаю, ты встречалась с бывшим земляком за выпивкой. Социальная активность.

Я смотрю в это грязное окно и стараюсь не содрагаться. Вам придется заплатить мне за то, чтобы я пила что-нибудь, что там подают.

Ладно, значит меня видели в том… заведении, — говорю я.

— Видели, что покидала его, — поправляет он. — Владелец не подтвердил, что ты была клиентом.

— Все же, это не исключено, что была. Потом я вышла, и меня толкнули в этот переулок, где меня ударили по голове и задушили. Или меня задушили, а удар я получила при падении.

Я снова погружаюсь в воспоминания, пытаясь точно вспомнить, что я слышала и видела. Смутная фигура душит Катриону. Она была в сознании, значит ударилась головой при падении.

Прекрати. Раскрытие нападения на нее — не мое дело. Мое дело — попасть домой. Это и есть моя единственная цель быть здесь.

Я начинаю идти по переулку и замираю. Я не хочу пересекать время, когда Грей здесь. Я обязана ему большим, чем это. Я окончательно останавливаюсь и машу ему рукой.

— Вы точно знаете где я упала?

Он качает головой:

— Тебя обнаружили только через несколько часов. Это был проходивший мимо констебль. Он узнал тебя — однажды он уже видел тебя с юным Финдли.

Констебль Финдли? Помощник детектива Маккриди?

Я открываю рот, чтобы спросить, почему я была с Финдли, но затем я вспоминаю вчерашний день, когда Маккриди, казалось, ожидал, что Финдли захочет поговорить со мной. Я думала, что это может быть романтическая размолвка. Они были одного возраста, и Финдли был бы хорошей парой для Катрионы.

Грей продолжает:

— Узнав тебя, этот констебль послал за мной, и я видел тебя здесь, прежде чем доставить домой.

— Никто не заметил моего отсутствия?

— Это был один из твоих коротких выходных.

Итак, у Катрионы была половина выходного дня, и в ту ночь, вместо того, чтобы лежать дома в постели, она была здесь, в этом пабе, возможно, встречаясь со старым коллегой, возможно, продолжая свои «преступные» дела.

Как детектив, я бы начала с этого. Бывший, или не очень бывший вор подвергается нападению, когда выходит из бара в криминально районе. Все же возможно, что это было случайное нападение, но, скорее всего, оно было связано с ее преступными деяниями. Она кого-то разозлила, или обманула, или даже просто отклонила предложение, классическое «еще одно дело».

Конечно, все это не имеет для меня никакого значения. Я бы с удовольствием раскрыла нападение на Катриону в качестве извинения за заимствование ее тела. Но даже если ответ чудесным образом упадет с неба, я сомневаюсь, что ее напавший ответит за это. Она всего лишь горничная, а это всего лишь физическое нападение в районе, где ночью такое может случиться с любым одиночкой.

Я полагаю, Катриона решила, что может позаботиться о себе. Совсем как детектив, которая вбежала в этот переулок сто пятьдесят лет спустя, в одиночестве, ночью, на крики женщины, попавшей в беду.

Похоже, мы обе не так хороши в уличных реалиях, как мы думали.

Я поворачиваюсь к Грею:

— Спасибо, сэр, что привели меня сюда. Думаю, я задержусь и посмотрю, вернутся ли какие-нибудь воспоминания.

— Оставить тебя здесь? — он в ужасе оглядывается. — Точно нет.

— Сейчас день, сэр. Я буду в порядке.

— В том самом месте, где на тебя жестоко напали и бросили умирать? Нет, осматривайся сколько хочешь. Я подожду.

Я не позволяю Грею ждать. Конечно, я не могу убедить его уйти. Маккриди ворчал, что сестра Грея упряма. Судя по всему, это семейная черта, и когда мужчина размера Грея решает где-то припарковаться, он остается припаркованным. Я не буду пытаться перемещаться во времени, когда он наблюдает, поэтому единственный способ выйти из сложившейся ситуации — притвориться, что я рыскаю вокруг, делая драматические паузы для глубокого размышления и более глубоких вздохов, прежде чем объявить, что ничего не вспомнила.

— Мы вернемся через рынок, — говорит он. — Я оставлю тебя там, чтобы ты могла сделала покупки.

— Покупки?

— Потратить часть своего квартального жалования.

— А на что мне потратить?

Он разводит руками:

— Конфи? Ленты? Новый капор? На что хочешь.

Конфеты и красивые бантики? Он действительно думает, что на это уходит зарплата горничной? В его защиту, возможно, он надеется, что это так. Ежедневные потребности Катрионы покрываются: еда, кров, униформа и тому подобное; и поэтому он ожидает, что жалование будет использоваться как карманные деньги.

Если бы я была горничной, я точно знаю, что бы я сделала со свом жалованием. Я бы копила деньги в надежде, что не буду драить ночные горшки на закате своих лет.

Хотя на самом деле у меня нет денег чтобы их потратить, я позволю Грею сопроводить меня на рынок. Как только он оставит меня делать покупки, я прокрадусь обратно в тот переулок.

Этот район известен как Грассмаркет, потому что раньше он был главным рынком Эдинбурга. Теперь это скорее мешанина из магазинов и многоквартирных домов, которые видели лучшие дни, черт, лучшие века. Но есть и открытое рыночное пространство с лавками, и туда мы идем.

Я ожидаю, что Грей поставит в самом начале рынка, но он, похоже, вполне доволен тем, что бродит рядом со мной. Точнее он довольствуется этим до тех пор, пока ему на глаза не попадется корзина со старинными книгами.

— Это трактат Паре о чуме? — бормочет он самому себе, уходя прочь.

— Спасибо, сэр! — говорю уму вслед. — Я сама найду дорогу домой!

К сожалению, звук моего голоса напоминает ему о моем существовании. Не отрывая взгляда от той книжной корзины, он делает два больших шага в мою сторону, роясь в кармане. Когда он подходит ко мне, он передает монету.

— За твою помощь, Катриона.

— Я думала, вместо этого мы договорились о выходном?

— Ты заработала и то, и другое, — слабая улыбка. — Потратьте это на то, что делает тебя счастливой.

Я даже не успеваю поблагодарить его, как он возвращается к книгам, оставляя меня пялиться ему в спину и думать, что из всех увлекательных событий в этом мире он может быть тем, о ком я буду больше всего жалеть, что не узнала лучше.

— Я найду тебя, когда вернусь домой, Дункан Грей, — бормочу я,