– Пойдёмте. С вами хотят поговорить.

Маттоми встал, ощутив приятную боль в ногах. Он искренне рад тому, что его мышцы вновь заработали после нескольких часов дознания. Быстро поспешив прочь, он прорвался через палатку, на встречу «прекрасному» утру в сердце Шепчущего леса. Его взгляд уставился в сиренево-синее небо, наполненное густыми едко-фиолетовыми облаками, слегка отражающими свет встающего солнца. Он безотрадно встретил разбитое мозаикой из-за тысяч искривлённых сухих ветвей небо, не несущие в себе не единой толики радости наступающего дня.

– Ох, как же тут… живописно.

Вдохнув тяжёлого, отравленного спорами воздуха4, охотник пошёл за легионером, углубляясь в витиеватые улочки между сотнями палаток. Осмотревшись, он узрел пару высоких худосочных мужчин, чей устрашающий вид лишь усиливается от длинного кафтана в пол и белой маски с длинной носом-дыхательной трубкой. Они встали на небольшом возвышении и внимательно наблюдали за каждым. Маттоми вздрогнул, когда его взгляд коснулся со взором безжизненно-чёрных стеклянных окуляров маски.

– Кто это?

– Местные… врачи. Они следят за тем, чтобы солдаты не болели… точнее отсеивают заболевших. А это их пост. Там за ними «лечебница» – клетка, в которой содержат больных.

– Прекрасно.

Множество солдат – везде и всюду. Маттоми немного смущает, что он оказался посреди лагеря, набитого воинами до краёв, как муравейник муравьями. Его взгляду предстают и палатки цвета алого, и светлого, и зелёного; парень теряется в знамёнах – изумрудная лилия, чаша на фоне двух скрещенных клинков, орёл Союза, шестерни на пару с молотами, геральдический ястреб и есть даже пурпурное сердце, пронзённое стрелами. И всюду воины – преимущественно легионеры, снующие полусгорбленные между палатками. Кто-то бежит по задачам, гоняемый приказами старших, другие несут что-то, третьи убирают территорию, четвёртые на малых импровизированных плацах отрабатывают приёмы. Под свинцово-сиреневым небом, окружённые иссохшим серым лесом, набитым монстрами, воины устроили огромнейший лагерь. К картине удрученности добавляет постоянный кашель воинов, их ржавая местами кольчуга, незаживающие ссадины на лицах, да и сами лики, давящие на душу отягощённостью. Ухом он прильнул к солдатским историям, от которых повеяло холодом:

– Слышал новость? Сэдрик умер.

– Как так приключился? Я только вчера с ним общался. Он хвастался, что кинжал добыл у врага.

– Патруль с ними отправился на север. Они наткнулись на укреплённый пост в каких-то руинах. Там они нашли какой-то странный кубок, но он оказался собственностью местного некроманта. Выжило лишь двое из двадцати…

– Ужас.

Он повернулся в сторону, и наткнулся на мрачную картину, где солдат пытался соскрести с миски куски примёрзшей каши. К нему подсел ещё один воин и они заговорили:

– Наш друг вчера слёг в лазарет.

– Что случилось с ним?

– Во время разведки боем он надышался споров этих проклятых грибов. Слышь, говорят, что в лазарете нет уже места для раненных и больных. Я смотрю ты пытаешься… поесть?

– Да. Нашему центросу не поставили еду, – миска со звоном полетела под ноги солдату. – В последнее время совсем плохо с пищей. Хлеб с плесенью, едим третий день пшеницу на воде.

Пройдя ещё пару метров по узкой дорожке между палатками, Маттоми услышал ещё один примечательный разговор, между солдатами в красных камзолах:

– Опять Компания зажмотила деньги. У меня меч скоро сломается, махать будет нечем.

– Говорят, что жалование выплатят лишь в половину.

– Пора увольняться со службы.

Обстановка действительно удручающая. Охотник здесь видит картину, полностью не соответствующую тому, что рассказывают в Арке и других частях страны. Там везде и всюду глаголют о скорой победе, среди роскошных улиц, с красивых мраморных балконов, политики вещают, что Эндерал вскоре сокрушит Железное Королевство… здесь же он зрит реальность.

– Какие войска тут сосредоточены? – спросил Маттоми.

– Здесь много кто собран. Если ты наш, то скоро узнаешь всё.

Они обошли не один десяток палаток, прежде чем Маттоми увидел центр всего лагеря. Море разноцветной ткани словно обмывало старую крепость Святого ордена, в которой ныне устроил себе штаб Первый легион. Стены, вторящие цветом небу, смыкались на массивных круглых бастионных башнях, образуя овал, идеально полумесячной стороной обращённый к дороге. Маттоми увидел, что чем ближе к центру коалиционного войска, то тем роскошнее и просторнее палатки, больше походящие на шатры, между которыми расхаживают воины в лучшей экипировке. Здесь запах гнили и смрада отступил перед ароматами жаренной пищи и калёного железа. Ухо всё меньше слышит звуки стенаний, переговоры отчаяния, а больше внимает звону кузнечных молотов и трезвону металла.

Легионер подвёл парня к деревянному частоколу, обложенному мешками и ощетинившемуся кольями. На трёхметровой стене из брёвен, призванной соединить два куска каменного вала, стоят арбалетчики, в готовности защитить пост. Они прошли сквозь распахнутые ворота – только и стоило показать лист пропуска.

Внутри, пройдя за могучие стены, он увидел просторное расчищенное поле, уставленное стойками с оружием, манекенами с участками для тренировки, внутренними деревянными башнями. Куда ни посмотри – солдаты, с широкими овальными щитами, увенчанные гребневыми шлемами, в позолоченной кольчуге, ступают по внутреннему двору. Маттоми приметил, что таких немного, но выглядят они намного лучше и вооружены качественнее. Флаги и стяги с двуглавым золотым орлом сливаются фоновой пурпурной расцветкой с сиренево-тёмным небом.

«Интересно, сколько они сюда пригнали людей и сколько потеряли?», – прокралась мысль в голову охотника, когда он взглянул на свалку гробов у стены.

С удивлением он взглянул и на воинов в атлетических доспехах, но облачённых в разные цвета поддоспешной ткани. Синий, алый и светлый превалировали в выборе хранителей, отображая их приверженность тому или иному пути. Осмотревшись, он увидел здесь и солдат в светлом латном доспехе, с геральдическим изображением золотой чаши, на фоне солнца. Многие, проходящие мимо них люди отдавали лёгкие поклоны, или же чурались их.

Далее его путь продолжился в невысокую башню, поставленную посреди Кроссватча. Она была окружена чредой приземистых строений, уходивших вглубь, под землю и вместе с башней образующей единую систему помещений. Поднявшись по ступеням и минуя стражу, проверившую документы, он оказался на первом этаже, где всё заставлено столами. На крышках он заметил плесень, гниение, а пергамент, с которым работали люди, пестрел следами влажности. Маттоми удивился стойкости штабных бюрократов – они с утра до глубокой ночи проверяли документы, заполняли формуляры, контролировали поток бумаг, писали рапорта и составляли приказы. Целый рой сгорбленных над столами людей корпел над тем, чтобы работа армии не застопорилась о «военный порядок», больше походивший на беспорядок.

«Истинное поле боя бюрократии и армейского наплевательства», – подумал Маттоми.

Вскоре Маттоми уже стоял на коврике напротив высокого легионера, укутанного в пурпурный плащ, поверх чёрной мантии.

– Разрешите, – с поклоном вошёл дознаватель.

– Да.