– Убийца режет потаскух, – заявил он непререкаемым тоном. – А моя дочь не потаскуха. Вы ошиблись. Там, в саду вашего колледжа, не она.

Бартоломью, чувствуя, как у него болезненно сжимается сердце, взглянул де Белему прямо в глаза.

– Мне очень жаль, но ошибка невозможна, – мягко произнес он.

– Моя дочь не потаскуха! – твердил де Белем.

– Увы, убийца этого не знал, – предположил Стэнмор. – Он выходит на свой мерзкий промысел по ночам и нападает на девушек, которые прогуливаются в одиночестве. Если Фрэнсис шла по улице одна, он мог принять ее за проститутку.

– Как она была убита? – внезапно спросил де Белем, вперившись взглядом в Бартоломью. – Вы сказали, что присутствовали при ее последних минутах, так ведь?

– Преступник орудовал ножом, – проронил Бартоломью, не желая углубляться в тягостные подробности и растравлять рану потрясенного отца.

– Он перерезал ей горло? – настаивал де Белем.

Бартоломью молча кивнул. Не было смысла отрицать – ведь слухи о том, как погибли предыдущие жертвы, наверняка дошли до де Белема.

Лицо де Белема покрыла мертвенная бледность.

– Она успела что-нибудь сказать? – пробормотал он. – Может, она знала убийцу или…

– Ее предсмертные слова были лишены всякого смысла, – перебил его Бартоломью, предупреждающе вскинув руки. – Скорее всего, то был бред. Я дал ей настой, облегчающий страдания, и сознание ее замутилось.

– И все же что она сказала? – дрожащим голосом вопросил де Белем.

– Я спросил, знала ли она убийцу, помнит ли, как он выглядит, – неохотно сообщил Бартоломью. – И в ответ она прошептала: «То был не он».

Де Белем недоуменно покачал головой.

– Но что она имела в виду? Что ее убил не тот, кого она опасалась? Не тот, кого ждала в саду? Может быть, это животное? Или дьявол?

Бартоломью не знал, что ответить. Смертельная рана Фрэнсис была нанесена ножом. Вне всякого сомнения, это убийство – дело человеческих рук. Но, возможно, брат Олбан прав и все убийства, недавно совершенные в городе, являются частью некоего сатанинского ритуала?

– У вас нет никаких соображений относительно того, кто мог убить Фрэнсис? – обратился он к поникшему де Белему. – Может статься, она крупно поссорилась с кем-нибудь или перешла кому-то дорогу?

Де Белем беспомощно покачал головой.

– Я мало что знаю о жизни Фрэнсис, – пробормотал он. – Конечно, я любил ее, но большой близости между нами не было. После смерти жены я с головой погрузился в дела, а ей предоставил жить по собственному усмотрению. Но мне кажется, у моей дочери не было недоброжелателей. И уж, конечно, никто не желал ей смерти.

Сказав это, он всхлипнул и уронил голову на руки. Стэнмор сочувственно похлопал его по плечу.

– Вы отыщете его? – неожиданно спросил де Белем, вперив горящий взгляд в Бартоломью. – Вы отыщете негодяя, который убил мою девочку?

– Поиски преступников – обязанность шерифа, – растерянно пробормотал Бартоломью.

– Шериф палец о палец не ударил, чтоб найти того, кто лишил жизни тех других женщин, – процедил де Белем, поднявшись на ноги. – Я знаю, сейчас вы ведете дознание относительно смерти монаха, найденного в сундуке с университетскими документами. Оставьте это дело, прошу вас. Найдите убийцу Фрэнсис, и вас ждет щедрая награда.

– Поймите же, я не в состоянии найти убийцу Фрэнсис, – заявил Бартоломью, обеспокоенный тем, что секретное поручение канцлера уже получило широкую огласку. – И причина не только в том, что я не имею полномочий заниматься подобными расследованиями. Я просто не обладаю навыками, необходимыми для того, чтобы выслеживать злоумышленников.

– Вы должны его найти, – упорно повторил де Белем, словно не расслышал последних слов Бартоломью. – Иначе тот, кто убил мою дочь, не понесет никакого наказания! – добавил он и так крепко сжал плечо доктора, что тот невольно поморщился. – Шериф пребывает в бездействии, не желая выполнять свой долг!

– Но как я найду убийцу? Я понятия не имею, с какого конца браться за это дело, – возразил Бартоломью.

– Прошу вас, не отказывайтесь! – взмолился де Белем, еще крепче сжав плечо Бартоломью. – Я знаю, в прошлом году вам с братом Майклом удалось изобличить опасного преступника. Вся моя надежда на вас!

Бартоломью подумал о неродившемся ребенке, погибшем вместе с Фрэнсис, и о том, что последние дни несчастной женщины были омрачены тревогой и безысходностью. Она могла бы стать его женой. Но тогда, много лет назад, он избрал иной путь.

– Я попробую провести расследование, – произнес он после долгого молчания. – Но предупреждаю: все факты, которые мне удастся выяснить, я незамедлительно сообщу шерифу.

– Ни в коем случае! – взревел де Белем, с силой тряхнув Бартоломью. – Вы можете держать в курсе кого угодно – канцлера или даже епископа. Но, умоляю, не пускайтесь в откровенности с шерифом. Что бы вы ни выяснили, это не заставит его действовать.

Бартоломью, наконец, удалось высвободить свое плечо и на несколько шагов отойти от де Белема.

– Споры о том, кому следует сообщать о результатах расследования, представляются мне преждевременными, – изрек он. – Пока нам не удалось выяснить ни единого обстоятельства, и я совсем не уверен, что мы преуспеем на этом пути.

Де Белем без сил опустился на стул, склонив голову и свесив руки.

– Скажите, почему Фрэнсис вышла из дома одна в ночную пору? – спросил Бартоломью. – Без сомнения, она понимала, что это весьма опасно. Особенно сейчас, когда в городе орудует убийца.

– Моя девочка была очень набожна, – пробормотал де Белем. – Вероятно, она шла к ранней мессе.

Подобное предположение трудно было счесть убедительным, однако Бартоломью постарался не выказать своего недоверия. Что касается Стэнмора, тот не смог удержаться и метнул на Мэттью откровенно скептический взгляд.

Взгляд этот не ускользнул от внимания де Белема.

– Фрэнсис больше нет, – произнес он с сокрушенным вздохом. – Возможно, она не могла служить образцом строгой морали, но к чему теперь обсуждать ее прегрешения? Признаюсь, после смерти мужа она дала себе излишнюю волю. Но я слишком занятой человек, чтобы следить за каждым шагом взрослой дочери.

– Как вы полагаете, с какой целью она могла прийти в сад Майкл-хауза? – задал очередной вопрос Бартоломью.

– Наверное, чтобы встретиться с кем-то, – проронил де Белем.

– Вам известно, с кем именно? – настаивал Бартоломью.

Вопрос этот привел де Белема в замешательство, но после недолгого колебания он все же решился ответить.

– Мне не хотелось бы порочить имя своей дочери, но, думаю, вам лучше об этом знать. Полагаю, у Фрэнсис был любовник. Разумеется, она не осмеливалась уходить из дома на всю ночь – с подобным поведением я, при всей моей снисходительности, не стал бы мириться. Но она частенько исчезала под утро. Может статься, она спуталась с каким-нибудь подмастерьем, и он назначал ей свидания спозаранку, перед началом рабочего дня.