хочу знать, на что способен супхё в храме Воды, какими ещё способами враг захочет убить меня.

– Ты сошла с ума! – ахнул Рэвон и от шока отпустил локоть Йонг. Она сделала в глубь пруда ещё несколько шагов. – Это не выход, хубэ! Думаешь, сможешь противостоять любой силе, если подготовишься заранее? У тебя ничего не выйдет, оставь!

– В не-Чосон я ведь как-то вернулась, – бросила она через плечо, – подготовилась и вернулась. А теперь каждая тварь вроде Лю Соджоля пытается отравить меня, сделать пешкой в чужой игре.

Она вновь говорила и вела себя так, словно не подчинялась собственному разуму, словно действовала по наитию. Но ведь имуги спал в ней, кто теперь вёл Сон Йонг в пруд?..

Пока Рэвон ошарашенно наблюдал, она дошла до середины водоёма и смело приложила руку к каменной колонне. Пруд был небольшим, монета посреди широкого внутреннего двора, куда постояльцы храма приходили молиться, – и неглубоким. Но воды его никогда не замерзали, и даже в лютую стужу пруд оставался не тронутым льдом. Рэвон не останавливал Йонг теперь, потому что поймал себя на мысли, что ему тоже интересно: раз уж эта глупая женщина решила нарушить все вековые устои священных мест разом, он посмотрит, куда приведёт её безрассудство. Когда-то давно и Рэвон задавался вопросом, что будет с незамерзающим прудом, если из него вытащить священный супхё.

– Ничего не чувствую, – выдохнула Сон Йонг и отняла руку от колонны. – Имуги больше не отвечает мне, и я думаю, что это вода отнимает…

Она не успела договорить: каменная колонна, возраст которой отсчитывал столетия, вдруг треснула ровно посередине, будто в неё ударила молния. Йонг вздрогнула и от неожиданности пошатнулась, падая прямо в воду. Та пошла волнами – и так и замерзла на глазах изумлённого Рэвона.

Святые духи. «Теперь, – подумал Рэвон мрачно, – храм Воды в самом деле умер. Вместе с реликвией, что поддерживала жизнь в этом затерянном месте».

8

Дорога на Хансон, месяц ипчхун [35] 1593 года, год Водяной Змеи

Теперь Йонг боялась, что не сдержит обещание, данное Ильсу будто в прошлой жизни. Она подвела её, не сумев сберечь Юну, она подвела себя, не сумев спасти своего строгого учителя. Оставалось надеяться, что теперь Йонг хотя бы сможет ответить за свои слова лично перед ирмэ [36] Ильсу и молодым королём, которому доставляла столько проблем. Сон Йонг, женщина, несущая смерть, везла в столицу иноземный отряд. О том, что её выходки не понравятся никому во дворце, она старалась не думать.

Они ехали по бездорожью, сбивая колёса гружёных телег, и останавливаясь через каждые несколько ли. Рэвон повёл их по восточному тракту мимо всех крупных поселений и городов, куда заглянуть они попросту не успевали – или не хотели, чтобы избежать лишнего внимания, или рассчитывали преодолеть так расстояние до столицы быстрее. Весь их путь занимали поля и степи, нагорья, ещё более труднопроходимые, и замёрзшие ручьи, от которых брали начало реки. Несколько дней они шли вдоль таких безымянных рек, где с одной стороны подпирал лес, а с другой – старые поля, выжженные Драконом во время первой войны с Японией.

Телеги тут застревали, идти приходилось ещё аккуратнее, и иноземцы мёрзли, проваливаясь в снег всё больше. Йонг понимала, что они не приспособились к холоду за эти несколько лет в тюрьме, а их тела отвыкли от долгих походов, и потому теперь смотрела на них с сожалением.

Она выспросила всё у Хаджуна: как иноземцы выбрались из крепости, как нашли груз, старое оружие, телеги и лошадей… Рэвон-сонбэ хранил обет молчания с тех пор, как они с Йонг поругались у пруда в храме Воды. Уйти пришлось быстро, оставив за спиной вопросы без ответов – почему треснул водомерный камень, почему пруд замёрз. Рэвон бросил лишь, что обсуждать тут нечего: Йонг рушит всё, к чему прикасается, и ей стоит держать руки при себе и никуда не лезть. Она винила себя в случившемся и потому с обвинениями не спорила.

Телеги их отряд раздобыл по дороге у потерянных земель – так стали называть территорию, окружающую Хэнджу, которую покинули крестьяне, примкнув либо к войску Империи, либо сместившись южнее, поближе к городам, ещё подчиняющимся Чосону. Ржавые мечи, вилы и копья тоже нашлись где-то в постоялых дворах, хижинах и, кажется, в паре поселений, которые Рэвон приказал обогнуть несколько дней назад.

– Лошадей мы купили, когда поняли, что на себе всё не утащим, – делился Хаджун, посматривая на активно поддакивающих иноземцев.

Йонг пыталась запомнить каждого, но не привыкшая к европейским чертам лица память путала имена и внешность худых мужчин, они сливались для Йонг в одного неопределённого человека. С небольшим трудом сейчас она узнавала только Перу, самого разговорчивого из них, который в прошлом был штурманом своего капитана, и Коби-руана, которого на самом деле звали чуть иначе. Хаджун не мог выговорить его имя, потому старался не обращаться к нему напрямую.

– На какие деньги купили? У нас ни монеты. – Йонг заподозрила неладное, повернулась к Хаджуну. Тот покраснел. Понятно, ничего они не покупали, а попросту выкрали. – Красть нехорошо, ра Хаджун. Тем более в такое время.

– Мы у богачей выкрали, – принялся оправдываться Хаджун, – всех коней из разных домов, чтобы они недостатка не поняли!

– Сэ, бэла, – поддакнули Перу и его приятель, – в страшное время богачи должны делиться с бедняками.

– Да они вас убить могли на месте, – бросила Йонг. – В тревожное время и свои становятся врагами, и добряки превращаются в чудовищ, вам ли не знать.

Иноземцы переглянулись.

– Мы знаем, бэла.

Их тон заставил Йонг поумерить пыл. Она огляделась в поисках Харин, которую не видела с момента пробуждения, хотя избегать друг друга в таком вынужденно тесном обществе было практически невозможно. И всё-таки не заметила её фигуры среди бывших узников безымянной тюрьмы.

– Эй, Хаджун? – позвала Йонг неуверенно. – А Харин…

– Едет в телеге рядом с бэсиндж… рядом с Ким Рэвоном. – Хаджун нехотя поправил себя и, не уловив во взгляде Йонг укора, продолжил бодрее: – Она подвернула ногу, когда мы сбегали из конюшен. Ким Рэвон присматривает за ней с тех пор.

Йонг невольно подумала, что Харин осталась в одном из поселений, что встретились отряду по пути к столице, но теперь испытала внезапное облегчение. Харин тоже видит в Сон Йонг опасного зверя и потому не показывается? Или же предпочитает держаться ближе к Рэвону, раз её окружают опасные преступники, которых сыта-голь по своей воле освободила и бросила, когда заснула на несколько дней?

С момента своего пробуждения Йонг заваливала себя одними вопросами и получала лишь малую часть ответов. Ей следовало помириться с сонбэ и узнать из первых уст обо всём, пока пропасть между ними