«Осталось ему всего пару месяцев».

Теперь я понял – эти слова относились к моему отцу. Дошли. Заплаканная мама обняла нас. И я начал плакать. Мне было страшно. Подошел к братьям и сестрам. Они сначала посмотрели на меня с удивлением, не веря, что я так быстро сумел поправиться. Я тоже смотрел на них с удивлением. Показалось, что только я один вырос, а они остались худыми и некормлеными. Здесь находились и дети наших родственников. Мы, удалившись от всех, начали играть. Чуть позже пришел священник, и моего отца понесли хоронить.

Все это закончилось быстро. Мы вернулись домой. Остались несколько родственников, которые после обеда разошлись по домам. Дед остался ночевать. Я думал, что останусь с моей семьей, но дед и мама объяснили, что мне нужно опять идти с ним для моего выздоровления. Сейчас все изменилось, и мы скоро встретимся.

Затем начался новый период в моей жизни. Дед записал меня в школу, и я должен был ходить туда каждый день пешком примерно пять с половиной километров. Только примерно через полтора километра от нашего дома я встречался с первым учеником, а потом к нам присоединилясь еще четверо. В эти сентябрьские дни все было хорошо. Никто детям не запрещал лакомиться фруктами из сада. Частенько старые люди сами предлагали взять яблоко, грушу, айву, виноград или то, что сами выбрали. Днем мы могли срывать что захотим, но, как только темнело, не смели войти в чужой сад, потому что это считалось кражей. Ни один из детей в темноте не залезал в чужой сад или огород, чтобы сорвать что-то. Ни мы, ни пожилые люди.

Два мальчика и одна девочка были на год старше, а мальчик и девочка – первоклассники, как и я. По дороге в школу и из школы мы играли, гонялись друг за другом. Я не отставал ото всех. Соревновались, кто камнем с некоторого расстояния попадет в дерево, кто выше прыгнет, кто дальше бросит камень рукой с плеча, кто быстрее и т. д. Сначала все меня обыгрывали, но я очень быстро стал лучшим. Почти всегда я побеждал. Никто никогда бы не подумал, что несколько месяцев назад мне должны были сделать операцию и ампутировать ногу. Мне очень нравилось общаться с детьми. Только те полтора километра, которые я шел один, были для меня самые трудные и скучные.

Проходили дни, наступила поздняя осень. К деду все меньше приходило людей за помощью. С пожелтевшими листьями пришли холодные дни. Упал первый снег, хотя зима еще не началась. Таковы капризы природы в этих горах. На этот снег упадет второй, третий, четвертый так, что не растает до конца апреля. В эти зимние дни мы придумывали новые игры, которыми наслаждались. Почти всегда приходили в школу мокрыми от снега. Собирались у печи и так сушились, пока не придет учительница. Не лучше мы выглядели и когда возвращались из школы домой. Это, однако, никому не мешало, потому что мы всегда были в движении, а шерстяные носки и свитеры не допускали переохлаждения. Дед меня каждый день провожал эти полтора километра и в том же месте встречал, когда я возвращался из школы. Я был отличником. Мой дед сделал пугач, который он в шутку назвал маленькой пушкой. Это, по сути, была жестяная банка из-под джема с жестяной крышкой. Она была удлинена, похожа на пушечный ствол, и поэтому дед так ее и назвал. С двух концов просверлил дырки и продел ремень, чтобы я мог носить ее на шее. В задней нижней части гвоздем пробил три дырки. Внутрь положил кусок карбида, закрыл жестяной крышкой и к задней нижней части с тремя дырками подносил огонь от зажигалки. Карбид загорался. Происходила детонация, взрыв, как будто кто-то бросил бомбу. Дал и мне, чтобы я попробовал, как стреляет этот маленький топ. Мне удалось. Я был вне себя от радости.

Дед объяснил мне, что это необходимо носить с собой, когда иду и когда возвращаюсь из школы:

«Говорят, сынок, что лиса хитра, а я тебе могу сказать, что волк хитрее ее. Он никогда не нападет на человека или на животное до того, пока не проверит, является ли это для него безопасным. Поэтому ты будешь, сынок, носить этот топ с собой. Он понадобится тебе, когда увидишь волка, а он всегда покажется, прежде чем тебя атаковать. Если он увидит, что ты испугался и начинаешь убегать от него, он сразу нападет, потому что от него тебе не убежать. Этот зверь очень быстр. Как правило, появляется перед человеком и наблюдает за ним. Это наблюдение длится около полутора минут. Большинство людей пугается, волк это чувствует и нападает. Страхом парализует противника и, таким образом, гарантирует себе победу. Поэтому не смеешь бояться и должен быть спокойным. Вытащишь зажигалку, которая всегда должна быть в кармане, и запалишь малую пушку. Когда из него вырвется пламя и раздастся взрыв, волк испугается и убежит от тебя. Этот волк никогда больше не нападет на тебя, но не расслабляйся, потому что есть и другие волки».

Сам не знаю, сколько раз дед разрешал мне опробовать свой топ и взрывать его. Мне казалось, что я это полностью освоил. Пару раз напугал им собак, лаявших на нас по дороге к школе. Как-то раз приятели разошлись по домам, а мне нужно было еще полтора километра пройти в гору по лесу. Прошел где-то семьсот-восемьсот метров, и тут появилось какое-то предчувствие, я несколько раз нащупывал зажигалку в кармане, вытаскивал и убирал снова. Беспокойство овладело мной. В глубине дороги, по которой я должен был пройти, увидел волка. Со страху он показался мне огромным. Таким он и был на самом деле. Стоял и смотрел прямо в мою сторону. Первая реакция – бежать, но тут вспомнились дедовы слова, что этот зверь быстр так, что человеку от него не убежать. Успокоил себя и начал готовиться подпалить свой топ. Приметил, что руки неудержимо трясутся. Только вытащил зажигалку из кармана и хотел чиркнуть, как она выпала из рук прямо в снег. Постарался хладнокровно нагнуться и вытащить ее оттуда. Волк по-прежнему смотрел в мою сторону. Смотрел и я на него, пока шарил пальцами по снегу и, наконец, нашел ее. Теперь облегчение и уверенность появились во мне. Руки, пока подносил зажигалку к пугачу, уже не дрожали. «Больше не выпущу ее и запалю пугач», – самоуверенно думал я. Чиркнул. Ничего. Второй, третий раз. Опять ничего. «Кремень промок…», – пролетела мысль, и меня охватила паника. Волк как будто только этого и ждал. Сделал шаг. Второй. И только собрался броситься на меня, как раздался грохот. В то мгновение я смотрел на него и подумал, что это мой пугач так бухнул. Нет. Из-за дерева в пятнадцати метрах от волка появился мой дед с пистолетом в руке. Волк лежал между нами, тихонько подрагивая.

«Дед, в этот раз было опасно», – едва смог проговорить я.

«Не бойся, дедов Парапанац, – дед принял меня в свои объятия, – здесь твой дед, чтобы защитить тебя от любой опасности».

«Что бы со мной было, если б ты запоздал хоть на пару секунд».

«Если бы дал волку скакнуть, он бы вцепился тебе в горло и сломал бы шею, да только моя пуля догнала его. Я здесь скрылся и десять минут как ждал, когда вы появитесь».

«Опять ты, дед, видел, что должно произойти?»

«Да, Мики, мой дух следует за тобой. Давай-ка с волка снимем шкуру, да отнесем Стане», – сказал дед, вытаскивая нож из ножен.

Я помогал ему, держа волка за ноги, пока дед ловко трудился. А когда закончил, то сложил шкуру, связал веревкой, ухватил волка и оттащил на сотню метров от дороги.