– Говорят, что она беременна. – Баронесса покосилась на платье Джини пониже груди. – Моим внуком.

Джини промолчала.

– Если бы ты, Имоджин, сообщила мне об этом, я оказала бы тебе денежную помощь. Титул барона нуждается во втором наследнике. Мальчик, которого родила твоя сестра, болен и слаб. Сомневаются даже, что он доживет до совершеннолетия, а Лоррейн не может произвести на свет второго ребенка.

– Сожалею об этом. Я имею в виду здоровье мальчика. Мы с сестрой не поддерживаем отношения. Мои письма с просьбами о помощи она вернула нераспечатанными.

Леди Кормак предпочла умолчать о том, что ею самой эти письма были прочитаны. Она сочла их слезливой чепухой дрянной девчонки, которая вполне заслужила все свои неприятности. И решила не отвечать. Свекровь не слишком жаловала и свою вторую невестку и тяжело переживала нездоровье рожденного ею наследника. Сама она родила своему, ныне покойному, супругу двух здоровых сыновей, но теперь склонна была считать, что все обратилось в ничто.

– Врачи говорят, что у ребенка слабые легкие, – продолжала твердить свое леди Кормак. – Ни в семье Маклинов, ни в семье моих родителей ни у кого не было ничего подобного, – сообщила далее она, давая тем самым понять, что в слабости здоровья ее внука виновны Джини и ее сестра. – Роджер должен был жениться на дочери герцога Элдерта. Хорошая порода. У сестры этой девушки уже пятеро мальчиков.

Она протянула пустую чашку за следующей порцией чая, а когда ее молчаливая просьба была удовлетворена, указала и на графинчик, содержащий бренди.

– Так что второй мальчик был бы весьма желанным. Я сама воспитала бы его и подготовила к наследованию титула.

Джини пришла в отчаяние. Она ни за что не отдаст в руки бывшей свекрови свое дитя.

– Он… если это и в самом деле мальчик… вовсе не ваш внук, – не дав себе ни секунды подумать, выпалила она.

Лорд Ардет бросил взгляд на свои карманные часы, словно ему надо было в ближайшее время поспеть куда-то еще.

– Я намерен предъявить отцовские права на этого мальчика.

Леди Кормак ахнула. Джини тоже. Вдова заговорила первой:

– Ха, этот ребенок не может быть вашим! Говорят, что вы появились уже после сражения, всего за несколько дней до вашей свадьбы.

Прежде чем Джини успела исправить свою оплошность и заявить, что она вовсе не хотела сказать, будто Элгин не отец ребенка, и что она просто отказывается отдавать леди Кормак свое дитя, Ардет произнес:

– По правде говоря, я постоянно находился поблизости.

Леди Кормак с трудом встала с кресла, с подола ее платья на пол посыпались крошки, пальцем, похожим на сосиску, она указала на Джини и заорала:

– Ты была неверна моему сыну, распутная Имоджин! Как ты смеешь требовать деньги! Как ты смеешь появляться в приличном обществе! Я всем расскажу о том, что ты блудила с этим… этим торгашом! Никто не знает его родню! Никто не знает, откуда у него золото. Готова держать пари, что он заключил сделку с самим дьяволом!

– Вы бы выиграли его, – буркнул Ардет себе под нос, а громко проговорил следующее: – Предлагаю более надежное пари. Если вы позволите себе болтать о моей жене подобным образом, я расскажу всем правду о том, как умер ваш сын.

– Нет! – вскрикнула Джини. – Мы же договорились!

Леди Кормак опустилась на диван, явно нуждаясь еще в одном глотке подкрепляющего силы чая.

– Это еще что за грязные намеки? Что за попытки опровергнуть героическую репутацию моего сына?

– Это вы пытаетесь опровергнуть репутацию моей жены как порядочной женщины.

Ардету было очень важно, чтобы Джини заняла достойное место в обществе, иначе все его жертвы – утрата свободы, возможности иметь наследника, в жилах которого текла бы его собственная кровь, и так далее, оказались бы напрасными. Он дал обет улучшить жизнь Джини, и его будущее зависело от того, насколько удастся ему соблюсти свои обеты. Не столь уж важно, что произойдет с ним самим, самое главное, чтобы Джини продолжала осуществлять его планы, когда он уйдет. Без поддержки общества ей тогда придется жить либо в этом доме, либо в полной изоляции в имении Ардсли-Кип, и свет ее потускнеет в результате унижения. Нет, только не Джини, только не его жена!

– А ее репутация безупречна.

– Ее репутация ниже всякого приличия! Ваша драгоценная графиня толкнула моего мальчика на опрометчивый шаг. Или она успела нагородить вам кучу лжи на этот счет?

– Она рассказала мне о тех обстоятельствах, которые сопровождали ее помолвку.

– И она сообщила вам, что увела Элгина прямо из-под носа своей сестры?

– Ее отправили поискать ридикюль, забытый старшей сестрой где-то в саду возле дома. Мисс Лоррейн Хоупвелл настояла, чтобы для защиты от вечерней прохлады она накинула на плечи ее собственную, очень приметную шаль. Вы когда-нибудь выслушали из уст мисс Имоджин Хоупвелл ее версию этой истории?

– Ч. его ради? Дело было сделано. Их все видели, потому что Джини подняла крик, чтобы привлечь к этому внимание.

– А это случайно не были крики о помощи?

– Ах, оставьте в покое эту старую историю! – Леди Кормак изобразила попытку выдавить слезу. – А теперь он мертв, мой бедный храбрый мальчик. Погиб из-за нее.

– Но ведь не моя жена отправила вашего сына в армию. Полагаю, что ответственность за это несете вы и ваш покойный супруг.

– Мы решили, что лучше убрать грязное белье подальше от любопытных глаз.

– Нет. Грязное белье предпочтительно выстирать дочиста. Вместо этого ваш сын вывалял его в дерьме.

Он не был достойным мужем для юной, невинной девушки. Он оставил ее в одиночестве в самый разгар войны.

– Мой сын был героем! – снова заявила баронесса. – Он погиб, спасая своих солдат.

– Он погиб еще до начала сражения. Неопытные рекруты остались без командира.

– Ардет, не надо, – попросила Джини.

– Ваша свекровь не прислушивалась к вашим мольбам. Она заслуживает того, чтобы услышать правду. – Он обратился к баронессе, чьи жирные щеки тряслись от ярости: – Солдаты вашего сына были перебиты все до одного.

– Это ложь!

– Не хотите ли вы поговорить с женщиной, в постели которой застал вашего сына ее муж-офицер? Горячая голова, он потом погиб в сражении, избавив таким образом армию от необходимости проводить следствие, а себя самого от суда военного трибунала.

– Еще одна ложь. Я ничего не слышала ни о чем подобном.

– Никто об этом не слышал, я в этом убежден. Я сам говорил с генералом и разыскал женщину, которая осталась такой же одинокой, как и миссис Маклин.

– Вот и женились бы на этой шлюхе!