– И еще бы…

– Кот, у тебя морда не треснет, а?

– Сейчас обижусь и не стану тебе показывать, что нашел, – заметил он.

– Ты о чем? – тут же встрепенулась я.

– О том! Лучше скажи, будет мне еще и миска сметаны?

– Будет, – пообещала я, старательно пряча улыбку.

– Тогда пошли.

Я думала, удивить меня уже нечему, но когда кот повел по коридорам, заведя в гостевое крыло, и потащил на пыльный чердак одной из башен, заваленный всяким хламом, оказалось есть чему.

– Ну и зачем мы здесь? – уточнила я.

– Какая ты невнимательная, Марья! Ворожили тут недавно.

Кот нырнул под поломанное кресло, показывая направление. Я приподняла магией рухлядь и шагнула следом. Пыль под моими ногами поднималась, пару раз я даже чихнула. Чердак все еще казался заброшенным и забытым всеми на свете, и, если бы не Оливер, я бы даже ничего не заметила. Лишь когда подошла к грязному окну, уловила отголоски чужой магии. Ворожба была сильной, раз до сих пор остался след. И только тот, кто уверен, что его здесь никто и никогда не застукает, позволил себе не убирать остаточные чары.

Я зашептала заветные слова, сделала нужные пассы, закружилась на месте, отпуская искры магии, и замерла, готовая к чему угодно.

На пол упали черные птичьи перья, покатился пучок дурман-травы, капнула кровь. Я вздрогнула и поморщилась. С трудом борясь с дурнотой, присела и провела рукой над тем, что выдала мне магия. Будь тут только перья, я бы не волновалась. С ними создается безумно много зелий, в том числе и целебных. Дурман-трава использовалась в приворотных эликсирах, да в тех, что подавляли волю. На Кощеева они тоже вряд ли подействуют. А вот капля крови говорила о многом. Магия, которая творилась на пыльном чердаке, была темной. Призвавший ее отдал часть силы и души, чтобы сделать что-то поистине гадкое и страшное.

Похоже, помимо нас с Кощеевым, сонные чары смогла преодолеть злодейка и, пока мы были внизу, под прикрытием тумана и мглы сотворить зло.

Понять бы еще какое… Я не была сильна в ритуалах темной магии, знала только основные из них, и то самую суть. Можно сотворить амулет, напитав его злыми пожеланиями, можно призвать демона и обрести силу, обменяв ее на душу, можно сотворить мощное проклятие.

Что бы ни сделала злодейка, это чревато бедой.

Угадать, кто использовал тьму, я была не в силах, поэтому сожгла свою находку, развеяла следы и ушла с чердака. Оливеру, конечно, пояснила, что к чему, и кот встревожился. Кощеев, которого он рассматривал в качестве моего потенциального жениха, фамильяру нравился.

– Ты за ним приглядывай по возможности. Я не всегда рядом, могу не успеть, – вздохнула, когда подошла к двери своей комнаты.

– Да куда же я денусь-то! – согласился кот.

Я переоделась в свежую рубашку. Решила не тратить силы и не сушить ту, что промокла от тумана, и забралась в постель, все еще надеясь, что мне удастся отдохнуть.

* * *

Утром я едва не проспала. Ладно хоть Оливер разбудил. Наспех собралась, перехватила кусок сладкого пирога с медовым сбитнем и почти последняя нырнула в повозку, где разместились слуги. Кощеевы сани находились впереди, запряженные тройкой черных коней со сверкающими гривами. От них даже искры летели. Животные никого, кроме своего хозяина, близко не подпускали, и я с любопытством разглядывала их издали.

За знакомыми санями Кощея, рядом с которым находился Влад и разговаривал о чем-то с дедом, тянулось множество других – расписных и ярких, украшенных драгоценными камнями и золотом, аж глаза слепило. В них находились закутанные в дорогие соболиные шубы невесты. Они о чем-то переговаривались между собой, старательно пытаясь скрыть зевоту.

Заря только раскрашивала небо. Уж не знаю, зачем Кощеев потащил в столь ранний час невест в Зачарованный лес.

– Традиция у них такая, – тихо заметила находящаяся рядом Василина, когда я все же не утерпела и задала вертевшийся на языке вопрос. – Позавтракают на поляне, а потом будут кататься на коньках. С каждой девицей его светлость так определенное время и проведет, познакомится поближе.

Я посильнее закуталась в старенький плащ, усилила чары, пусть и слабо, но защищающие от холода, и с трудом подавила вздох. Девиц на выданье в санях с дюжину. Даже если Влад уделит каждой по четверти часа, то мерзнуть нам в лесу… ну очень долго! И пока гости собирались, я мысленно старалась сдержать ругательства, адресованные Кощееву. Традиция у него! Но в глубине души, конечно, понимала, что дело тут вовсе не в нем, а во вспыхнувшем во мне в очередной раз чувстве ревности.

Наконец все расселись. С ладоней Влада сорвались небольшие вихри и подняли сани. Девушки охнули, я прикусила губу от любопытства. Ну вот как он это делает? Моих сил хватает разве что наложить на определенные предметы магию левитации, и держатся вещи в воздухе недолго, необходимо все время подпитывать зельями, покупать нужные амулеты, а он… рукой взмахнул – и ветры ему стали повиноваться.

Через мгновения сани поплыли по небу в сторону Зачарованного леса. Заснеженные деревья стояли неподвижно и сверкали в лучах восходящего солнца, их не тревожил даже забияка-ветер. Сизое небо сменялось голубизной, и день обещал быть солнечным и погожим.

Через полчаса мы оказались на месте. Я практически первой выбралась из саней и принялась двигаться, чтобы согреться. Защищающие от холода чары истончались, и ветер пробрался под плащ.

Слуги начали выгружать вещи – столы и скамейки, сундуки с посудой и теплыми пледами, а Кощеев, отпустив своих коней полетать, подошел к заснеженному озеру, спрятанному среди елей. Два резких взмаха руками – и снег исчез, осел сугробами на берегу, а над водой засверкал резной лед. Невесты зашептались, придвинулись к Кощееву, защебетали. О чем они говорили, я не слышала, носилась туда-сюда, накрывая на столы. Вскоре завтрак был готов.

Слуги растянулись вдоль стола, Влад же впился в меня взглядом, давая легким кивком понять, что моих обязанностей никто не отменял. Подошла близко, старательно обходя место, где сидел его дед, о чем-то болтая с Горынычем.

Слуги захлопали в ладоши, призывая на скатерти-самобранки из Кощеевой кухни яства, и я последовала их примеру.

Хлопок – и перед старшим Кощеевым появились огромное блюдо с ароматными колбасками и горячий чай. Перед следующим – глазунья с ветчиной, перед Горынычем – наваристая мясная похлебка.

Магия бежала по скатерти, призывая одно блюдо за другим, размещая в центре стола пироги и оладьи, дошла до Кощеева и… замерла.

Я хлопнула в ладоши, чтобы и перед ним появился завтрак, но стол перед Владом оказался девственно пустым. Он поднял на меня глаза, его дед усмехнулся, налегая на еду, и предложил Горынычу после завтрака устроить неподалеку тренировочный бой.

Влад постучал пальцами по скатерти, глаза его сощурились. И как я умудрилась влюбиться в этого окаянного?