Этот пансион был расположен в сомнительном районе неподалекуот площади «Слон и замок», и издалека было видно, что это дешевое заведениесамого низкого пошиба. За стойкой портье сидел мрачный старик с редкимисальными волосами и красными жилками на отвислых щеках. Отложив потрепанныйжурнальчик с фотографиями девиц, он выжидающе уставился на Павла.

— Мне нужен номер. — Павел достал из внутреннегокармана бумажник.

— Если с документами — двадцать фунтов в сутки, если бездокументов — сорок, и деньги вперед…

— Плачу пятьдесят, и вы вообще никогда меня невидели! — Павел положил на стойку купюру.

— А я вообще слепой! А также, если надо, глухой инемой! — И старик, криво усмехнувшись, бросил на стол ключ от номера.

Павел поднялся по скрипучей деревянной лестнице на второйэтаж и пошел по тускло освещенному коридору.

Одна из дверей распахнулась, на пороге появилась несколькопотертая девица в розовом свитере, облегающем пышные формы, и чересчур короткойюбке.

— Пока, красавчик! — бросила она в комнату и тут жеповернулась к Павлу. — Привет, красавчик! — промурлыкала она,кокетливо поправив обесцвеченные волосы и выставив вперед выдающийсябюст. — Ты, я вижу, совсем один?

— А ты, я вижу, даром времени не теряешь! — ответилПавел, обходя девицу.

— Одиночество — это отвратительная вещь! — проговорилаона вслед Павлу. — Я могу составить тебе компанию… это обойдется тебесовсем недорого…

— Как-нибудь в другой раз! — Павел повернул за угол.

Он прошел мимо девятого номера, который отвел ему портье, иостановился перед дверью седьмого, принадлежащего Л. Голоффу, который в данныймомент приходил в себя в номере Павла.

Оглядевшись по сторонам, Павел использовал простейший прием,которым не раз открывал гостиничные двери: отжал язычок замка пластиковойкредитной карточкой.

Дверь открылась, и Павел проскользнул в номер.

Эта комната представляла собой резкий контраст с гостиничнымномером, который он только что покинул, оставив там своего соотечественника вбессознательном состоянии.

Мебель здесь была потертая и разномастная, на низкомполированном столе виднелись пятна, прожженные сигаретами, клетчатое покрывало,закрывавшее диван, было не первой свежести. Впрочем, Павел давно уже понял, чтов этом заведении в основном снимают номера с почасовой оплатой проститутки изокрестных баров.

Павел внимательно осмотрел номер.

В прикроватной тумбочке он нашел только непременную Библию —тоже куда более скромную, чем в его отеле, маленького формата, отпечатанную наскверной тонкой бумаге. Подумав, что такой Библией он не смог бы оглушитьГолоффа, Павел задвинул ящик и продолжил осмотр комнаты.

Видимо, все оперативники мыслят почти одинаково. Во всякомслучае, Павел нашел тайник примерно в том же месте, где сам прятал документы.Пластиковый пакет был подклеен скотчем, правда, не к задней стенкехолодильника, а к нижней стороне столешницы.

Павел хотел уже ознакомиться с содержимым пакета, но вдруг вкоридоре раздались торопливые шаги.

Эти шаги остановились перед дверью седьмого номера.

Павел судорожно заметался по комнате и, не найдя ничеголучшего, юркнул в стенной шкаф.

На этот раз старая, дешевая мебель сыграла ему на руку.Прямо перед его глазами оказалась щель, через которую Павел мог видеть всепроисходящее в комнате.

Дверь открылась, и в комнату вошли двое.

Один из них, несомненно, был тот самый человек, которогоПавел совсем недавно оглушил Библией. Второй был постарше, повыше ростом, крометого, у него была особая примета — пышные рыжие усы.

— Что делать? — проговорил знакомец Павла, захлопнув засобой дверь.

— Ушами не хлопать! — раздраженно отозвался усатый,наливая виски в тяжелый стакан. — Как тебя угораздило так подставиться? АЛешка вообще куда-то пропал…

— Нужно встретиться с Владом! — проговорил первый,потирая затылок, и потянулся к телефону.

— Влад не велел отсюда звонить! — предостерег егоусатый. — Телефон наверняка прослушивается!

— А мобильник у меня сел! — огрызнулся первый и набралномер.

Дождавшись соединения, он понизил голос и проговорил:

— Влад, это я… нужно срочно встретиться… да знаю я, знаю, нотут особый случай… да… хорошо… понял!

Он повесил трубку и повернулся к своему усатому напарнику.

— Влад сказал, что нужно отсюда срочно уходить. Прямосейчас.

— А куда?

— Мы встретимся в том же месте, где прошлый раз, и он дастнам координаты новой базы.

— Хорошо. Собирай вещи, бумаги и пошли…

Павел понял, что, собирая свои вещи, они обязательно полезутв шкаф. Что делать? Куда спрятаться?

Тем временем человек из гостиницы сунул руку под стол и переменилсяв лице.

— Мать твою…

— Что случилось?

— Здесь кто-то был… бумаги пропали…

— Я говорил тебе — нельзя их здесь оставлять! Впрочем, еслибы ты взял их с собой, они бы тоже пропали… в общем, тем более нужно скорееуходить!

Усатый тип шагнул к шкафу.

Павел вжался в заднюю стенку, достал пистолет, понимая, чтостолкновения избежать не удастся…

Неожиданно задняя стенка шкафа, на которую он навалилсяспиной, поддалась и немного отодвинулась в сторону. Павел торопливо налег нанее и сдвинул еще немного, чтобы можно было пролезть в образовавшийся проем.Проскользнув в открывшееся отверстие, он задвинул стенку за собой и перевелдыхание, пытаясь понять, куда попал.

Он находился в другом таком же шкафу. Перед ним напластмассовых плечиках висела женская куртка с меховым воротником, дверца шкафабыла приоткрыта. Павел осторожно отодвинул куртку и выглянул.

Он увидел точно такой же номер, как тот, из которого толькочто выбрался, с такой же дешевой потертой мебелью. Видимо, потайной проход изномера в номер был устроен на случай полицейской облавы или какой-нибудь другойнеприятности.

Единственным отличием этого номера от комнаты номер семьбыла широкая двуспальная кровать, на которой кипела работа. Толстыйкрасномордый англичанин, мелкий лавочник или клерк, лежал на кровати кверхуобъемистым животом, а верхом на нем гарцевала та самая пышнотелая девица собесцвеченными волосами, которую Павел совсем недавно встретил в коридоре.

«Девушка явно не может пожаловаться на одиночество! —подумал Павел. — Не успела расстаться с одним клиентом, как уже подцепиласледующего!»

Девица, хотя и изображала бурную страсть, услышала шорох вшкафу и повернулась. Увидев Павла, она в первый момент удивилась, но затембыстро сориентировалась и, не прекращая своего занятия, выразила лицом целуюгамму эмоций — от возмущения его поведением до недвусмысленного предложениязанять следующее место в ее списке.