— На удачу, — объявил Бэн.

— На удачу, — эхом отозвался Дэн. — Сосчитай до трех, добрая Леди, чтобы мы попробовали все вместе.

Скорее для храбрости, чем по какой другой причине, ребята взялись за руки. Голос девочки дрожал. «Дэнуо», — громким шепотом скомандовали трое.

— Страшно взглянуть, — признался Бэнжамин.

— Открывай глаза. — Дэниэл любовно пролистал книгу из конца в конец. — Полный порядок.

Эмьюз опрометью неслась по ступенькам, обгоняя гром колокола и стук подошв. Выговор за опоздание — ничтожная цена очередного прикосновения к чуду. Пусть неказистому, но щекочуще настоящему.

* * *

Долгожданные мгновения тишины. Руфус вытянулся прямо на покрывале. Казалось, произнеси он еще хоть слово, горло не выдержит. Утомительные, изматывающие лекции выжимали все до капли. Запал первых дней никак не превращался в рутину, оттого Руф выкладывался не жалея сил.

Его нисколько не удивил энтузиазм Эмьюз по поводу занятий в аббатстве. Тангл справедливо опасался, что маленькая Тень рассчитывает на встречи со своим белобрысым дружком с дохлой псиной. К счастью, в борьбе с нежелательными связями у Руфуса имелся надежный союзник. Едва ли старый монах позволит двум девочкам свободно разгуливать где вздумается.

Неформальный разговор с Сэром Коллоу оставил в душе приятный след. Внимание Мастера льстило. Руф не рискнул бы и пытаться описывать ту бурю эмоций, какую вызывали у него личные встречи с Древним. Никакого тщеславия, ни намека на честолюбие — одна сплошная радость ребенка, к которому взрослый обратился, как к равному.

В дверь негромко постучали. Руфус нехотя поднялся, мысленно проклиная всякого, собравшегося нарушить его покой.

— Кто? — сердито спросил Тангл.

— Господа Джестер и Джестер, — весело отозвался знакомый голос.

— Что опять стряслось? — насторожился Руф.

Мальчишки нахально шмыгнули в комнату, развернулись к Танцору и вытянулись, как в почетном карауле.

— Впервые в истории справедливый и беспощадный суд пересмотрел свое решение! — тоном заправского глашатая объявил Дэн. — Дробь!

— Есть!

Его чокнутый приятель принялся барабанить по туго набитой сумке, пока другой шут торжественно извлек из внутреннего кармана пиджака заветную книгу.

— Многоуважаемый господин Баламут, мы, господа Джестер и Джестер, восстанавливаем вас в рядах доблестных Рыцарей Колпака и Бубна! Отныне вы такой же дурак, как и мы! — Мальчишка открыл миниатюрный томик на первой странице. — Постарайтесь оправдать наше доверие.

Изумленный, Руфус принял книгу из рук в руки, а представители нового поколения отступили на шаг и поклонились, оба, как один. Тангл перевел взгляд на чистую страницу. Сердце билось невообразимо плавно, и словно в такт ему на листах проявлялись мелкие буковки зачитанной до дыр корявенькой повести о подвигах бесстрашного мальчишки, на которого так хотелось равняться давным-давно.

— Как вам это удалось? — хрипло спросил Руф.

— Правильный вопрос «что вы желаете за это получить?», — покачал головой Бэн.

— Если это шантаж, то крайне неумелый, — вдруг рассмеялся Тангл. — Вы, братцы, не деловые люди.

— Деловые или нет, но вычеркивать и вписывать теперь можем до посинения, — парировал Дэн.

— Книга у меня, — продолжил потешаться Руфус.

— Шутники должны помогать друг другу, — насупился тот.

— Знаете, мне ни разу в жизни не довелось воспользоваться этим правилом, — вздохнул Танцор, возвращая томик законным хозяевам. — Итак. Что же вы желаете получить?

— Так… пустячок. — Шуты широко улыбнулись. — Вас.

— А вы часом не очумели, уважаемые господа? — Он поднял брови.

— Вовсе нет, — заверил Бэнжамин. — Для полного понимания принципов действия аппарата, с которым мы работаем, необходим подопытный. Ничего серьезного! Это просто сканер. На тот случай, если вы нам не доверяете, в эксперименте участвует профессор Карвер. Все прозрачно и безвредно.

— Минуточку, — запротестовал Руф. — Почему я? Есть же Эмьюз и Лют. У девочек больше свободного времени.

— Но нет ни единой серьезной травмы, а у вас наверняка есть, — не отставали те. — Вы старше и успели побывать во множестве опасных ситуаций.

— Факт, — согласился Тангл.

Он мысленно прикидывал, не успел ли Макс проболтаться про «каменный пояс». Вот уж всем травмам травма! Что-то более унизительное и стыдное представить сложно. Но в глазах ребят не мелькнуло и намека на иронию или издевку, — неизбежных спутниц подобного знания.

— Вы с нами? — Шуты, скорчив жалобные гримасы, уставились на Руфуса.

— С вами, — подтвердил тот.

Невозмутимый Ариэль задумчиво бродил по серому пляжу, устланному галькой, отшлифованной неумолимым прибоем. Холодные пенные волны, шурша, накатывались одна за другой, гонимые бодрящим ветром. Длинный шарф привратника развевался, путаясь в лентах волос, по-особенному белых на фоне легкой дымки, окутавшей горизонт.

Стороннему наблюдателю картина показалась бы нереальной, оторванной от всего остального мира. Тонкая полупрозрачная фигура, тонущая в плеске волн и собственной меланхолии, всепоглощающая гармония внешнего и внутреннего, голос одинокой дудочки на границе слуха и воображения, — иллюзия, за которой так просто уйти, кануть в небытие.

Ариэль обернулся. Тоскливый взгляд весеннего неба, затерявшегося посреди осени, просветлел.

— Давно вы здесь, Сэр? — поравнявшись с Джулиусом, спросил привратник.

— Не особенно, — солгал тот. — Не хотел отвлекать.

— От мгновений свободы в несвободе? — Умиротворение собеседника завораживало.

— Ты слишком много думаешь об этом, — попытался пошутить Джулс.

— Как и вы, Сэр, — совершенно серьезно ответил Ариэль.

Они стояли рядом, безмолвно всматриваясь в выцветший пейзаж вдали. Джулиусу нравилась мысль о том, что он ничуть не нарушает собой хрупкого ощущения прозрачности, пропитавшего воздух.

Время от времени Ариэль бросал на Сэра Коллоу осторожный взгляд, словно опасаясь, что Мастер Тени оборвет молчание. А тот не думал ни о чем, лишь наслаждался минутами пустоты, утекавшими в вечность.

Солнце дымным диском, сокрытым за облаками, медленно ползло в сторону заката, не в силах дотянуться лучами до земли.

— Мне пора двигать Башню, Сэр, — виновато сообщил привратник. — Желаете остаться?

— В одиночестве… не очень, — признался Джулс.

— Значит, вы тоже несвободны. — Ариэль изобразил мягкую улыбку.

— Почему ты все сводишь к этому? — искренне удивился он. — На свете полно вещей во сто крат прекраснее свободы.