вот и лодка. Помоги-ка мне спустить ее на воду, а потом запрыгивай.

Когда луна коснулась горизонта, лодка с «Яркой рыбки» осторожно подошла к корме пиратского судна. Керин сидел на веслах, Пвана поместился на баке, а Ноджири – на корме. В лодке лежало много всякого добра, снятого с убитых пиратов: мечи, кинжалы, кошельки, драгоценности и кое-какие дорогие одежды.

Белинка запищала:

– Он спит, мастер Керин. Но будь осторожен! Неужели все мои доводы не остановят тебя? Впереди опасность!

– Не остановят, – пробормотал в ответ Керин.

Он обернулся к Пвану, и тот сказал:

– Вперед, молодой человек! Если ты, конечно, не трусишь.

– Мне кажется, разумнее дождаться наступления полной темноты, – ответил Керин, подавляя в себе нараставший гнев. Сейчас ему понадобится все его хладнокровие, и нельзя позволить раздражению завладеть собой.

С той минуты, как Керин и Ноджири вместе отправились за лодкой, Пвана стал особенно вспыльчив. Керину пришло в голову, что старик, наверное, мучится от ревности. Юноша с трудом мог в это поверить, но ведь когда-то и Пвана был молод и мечтал о привлекательных женщинах.

Наконец луна скрылась за горизонтом.

– Учитель, можно мне воспользоваться твоей шапкой-невидимкой? – спросил Керин.

– Если часовой спит, она тебе не нужна.

– Но он может проснуться, – настаивал Керин. – Если он заметит, как я лезу на борт, он из меня кишки выпустит раньше, чем я смогу обнажить меч.

– Не проснется, – проворчал Пвана. – Эту мою безделушку я в чужие руки не даю. Давай иди! Если ты попадешь в беду, я заберусь на палубу и тебя выручу.

Сил у меня на это хватит!

Керин решил не уступать:

– Не дашь шапку-невидимку – на корабль не полезу. А будешь упорствовать – вернусь на Кинунгунг.

– И питаться мы будем вялеными пиратами? Постой, на тебя, кажется, наложено защитное заклятие? Мое духовное чувство мне говорит, что так оно и есть, – вот почему я не смог вылечить твои мозоли так быстро, как хотел.

– Это правда, – сказал Керин, – учитель Уллер наложил его на меня перед отъездом. А оно до сих пор действует?

– Здесь я не могу точно определить, но думаю, что действует. Если ты наденешь шапку-невидимку, то либо шапка, либо заклятие потеряет силу, а может, и шапка, и заклятие сразу. Кроме того, тебе ведь придется тогда раздеться.

– Это еще почему?

– Потому что шапка-невидимка не скрывает одежду. Одежда, двигающаяся самостоятельно, ничем не лучше, чем одежда с тобой внутри. Так что тебе тогда нужно будет карабкаться наверх, держа меч в зубах.

– Ну раз так, то придется, видно, без шапки-невидимки обойтись.

Керин в последний раз налег на весла и прошептал: – Не дай нам громко стукнуться носом о корабль!

Он сдал слегка назад, и лодка подошла к судну боком.

Керин увидел, что может дотянуться до перил. Набрав воздуху, он встал, взялся за перила и поднял ногу, чтобы опереться на транец, но тут…

Керин так и не узнал, почему он поскользнулся и упал обратно в лодку. Не удержавшись на ногах, он качнулся, перевалился через борт и плюхнулся в море. Вода накрыла его с головой. Хотя меч и одежда тянули его вниз, Керин всплыл на поверхность и протер глаза.

Сверху раздался грубый голос:

– Кто это здесь?

Над перилами показалось лицо часового; свет звезд отразился от лезвия его сабли. Ноджири – она сидела на корме и, казалось, была одна в лодке – подняла голову и заворковала:

– Мастер Бакай? После того как твои товарищи насладились моим телом, они решили, что по справедливости и тебя нельзя обойти. Поможешь мне забраться?

– Хорошая мысль! – сказал часовой. – Давай-ка, девочка, руку. Для этих грубиянов ты слишком хороша… Вот я сейчас плащ на палубе расстелю. Ух-х-х-х!

Часовой куда-то исчез, и Керин услышал звук падающего тела, а затем голос Пваны:

– Керин, подай-ка мне саронг – он в лодке лежит!

Керин закашлялся от попавшей в легкие воды и ответил:

– Но для этого мне нужно как-то забраться в лодку, не перевернув ее!

В темноте зазмеился канат, и его конец ударил Керина по голове. Юноша ухватился за него и вскарабкался на корму корабля. Лодка стала отставать и удаляться.

– Чума и холера! – сказал Пвана, снявший шапкуневидимку и стоявший нагишом. Рядом с ним была Ноджири, а тело Бакая с ножом в спине распростерлось на палубе. – Раздевайся, Керин, и плыви скорее за лодкой! Что ты медлишь?

– Но… – пробормотал юноша, – если принцесса отойдет немного…

– Чушь! Мы, салиморцы, на наготу внимания не обращаем! – резко оборвал его Пвана. – Так что поторопись, пока лодка не уплыла слишком далеко. В ней все наши пожитки.

Керин вздохнул и начал раздеваться.

– Значит, ты сделался невидимым и забрался на корабль, а принцесса отвлекала часового.

Пвана презрительно фыркнул:

– Это счастье, что среди нас нашлась пара сообразительных голов! Недостаток шапки-невидимки – ее можно использовать только с голой задницей, так что для холодных широт она не подходит. Прыгай скорее!

Когда Керин снял с себя последнюю одежду, Ноджири воскликнула:

– Клянусь вечным тюрбаном Варны, ты же весь в синяках!

– Это от сапог Мальго, – буркнул Керин, расправив плечи и выпятив грудь.

– Хватит перед милой девицей свою мужественность выставлять! – заворчал Пвана. – Скорее за лодкой! Когда вернешься с ней, кинь мне веревку с носа, чтобы она снова не уплыла. Скорее же!

– Мастер Керин, – зазвенел голосок Белинки, – я запрещаю тебе прыгать в море! Оно кишит акулами!

Не обращая внимания на эльфицу, Керин ответил Пване:

– Мы, мореплаватели, называем эту веревку фалинем.

Он нырнул, радуясь, что хоть раз сумел исправить всеведущего отшельника.

* * *

Когда Керин снова вскарабкался на палубу, Пвана сказал:

– Помоги-ка эту падаль убрать. – Он указал рукой на тело пирата, с которого уже снял все, что могло пригодиться.

Тело Бакая шумно плюхнулось в воду. Пока Керин вытирался его плащом, Пвана раздавал указания:

– Я займу каюту капитана Мальго, у носа корабля. Ты и принцесса можете расположиться в двух каютах поменьше, что ближе к корме. В остальных помещениях валяются грязные тюфяки, на которых спали пираты. – Отшельник зевнул. – Признаться, для человека моих лет это была утомительная ночь, так что я, пожалуй, отдохну. А вы должны по очереди стоять на страже до утра – на рассвете поплывем.

Ноджири возразила:

– Но раз никого из пиратов больше нет в живых…

– Нет, он прав, – возразил Керин. – Может подняться сильный ветер, может появиться другой корабль, может открыться течь… Первым на вахту встану я, если хочешь, и разбужу тебя, когда вон та яркая звезда, – он указал пальцем на небо, – закатится.

Пвана удалился, прихватив узел со своим тряпьем.

– Я спать