Сходство с героями рыцарских романов ему придавало то, что Денис до сих пор держал на руках Соню Бойцову. Девушка очнулась и с удивлением оглядывалась по сторонам.

Самохвалову трудно было смириться с тем, что командир и наставник, который провел их через половину города, исчез без следа. Но еще труднее оказалось поверить в его внезапное возвращение.

«Может, мне все это мерещится?» – подумал Дима и на всякий случай ущипнул себя. Острая боль красноречиво свидетельствовала: нет, это не сон.

– Здрасьте, я ваша тетя, – рассмеялся в ответ Воеводин. – Че, тока узнал, Самосвал? Я это, я. А это Федька, – Денис кивнул на своего напарника. Тот тоже отстегнул респиратор, и юноша узнал четвертого члена отряда, покинувшего Оккервиль позавчера.

– Ты ж пропал! – ахнул Дима Самохвалов. – Как же это? Что случилось?

В ответ Царь лишь улыбнулся.

Не теряя времени на разговоры, Денис и Федор быстро расчистили от снега металлическую дверь, ведущую куда-то вниз, и затолкали туда Соню и Диму.

Люк с грохотом и лязгом захлопнулся. Заунывные завывания ветра остались позади. Друзья оказались в кромешной тьме.

– Добро пожаловать на сталкерскую базу! – объявил Денис Воеводин.

За три дня до начала войны, утро,

станция Площадь Ленина

Едва закончился разговор с Гавриловым и Соней, Псарев, с которого сняли наручники и дали полную свободу действий, побежал на сестринский пост, чтобы увидеться, наконец, со своей подругой Алисой Чайкой.

Пес и Алиса не виделись с того дня, когда группа Молотова ушла на правый берег вместе с купцом Краснобаем. Рейд затянулся. Но и вернувшись в метро, Псарев долго не мог добраться до станции врачей. В общей сложности он не видел девушку десять дней. Срок серьезный…

Алису Игнат не застал, дежурила медсестра Лина.

– Нету Чайки, казачок, – промурлыкала она прежде, чем Псарев успел задать вопрос. – На операции. Сталкера одного зашивают. Может, я на что сгожусь? – с этими словами Лина похотливо улыбнулась.

Игнат скривился, словно от зубной боли, развернулся и зашагал прочь, провожаемый обиженным ворчанием девушки.

Операция – дело серьезное, особенно если с того света вытаскивали сталкера.

– Ах, Алиса, как бы нам встретиться?.. – печально напевал Игнат себе под нос, отправляясь в тюремный блок, чтобы проведать Суховея.

Дверь камеры ему не открыли. «Не положено», – хмуро процедил караульный. Пришлось общаться с Суховеем через дверь.

– Короче, жопа, Кирюх. Разозлился Гаврилов. Озверел прямо. Тебя отпускать отказался.

– Какой сюрприз! – долетело из-за двери.

«А я тебе говорил, что добром наша самоволка не кончится», – эта фраза не была произнесена вслух, но подразумевалась. За прошедшие сутки Игнат слышал ее от товарища раз сорок.

– Ты там это самое… Не скучай, – буркнул Пес. – Я скоро вернусь, обещаю.

Из-за двери донеслось:

– Хоть от тебя отдохну.

Усилием воли Псарев подавил обиду, закипавшую в душе.

– Точняк. Поспишь, отдохнешь – и пойдем снова в рейд. А, Кирюх?

– Боже упаси, – раздалось в ответ.

Игнат сделал вид, что не расслышал эту реплику.

– Есть шансы найти Молота. Гаврилов тут идейку подкинул…

– А-а-а! Как же заколебал ты со своим Молотом! – рявкнул в ответ Суховей.

И терпение Игната лопнуло.

– Ну и иди в жопу… – проворчал Пес, покидая тюремный блок.

Больше Игнату делать было нечего. Он прошелся по станции туда-сюда. Сунулся в операционную, но его не пустили.

– Не положено! – прорычал санитар, дежуривший у входа в палату.

– Мэ-мэ-мэ. Не положено им, не наложено, – передразнил Псарев.

Но отступил, не стал ввязываться в скандал. Заглянул в палатку к гостям из Оккервиля, чтобы поболтать, но Соня и Дима спали без задних ног.

«И то дело. Надо бы вздремнуть», – решил сталкер, выпросил у Гаврилова разрешение занять пустующую палатку и через пять минут погрузился в крепкий здоровый сон, каким может спать только человек, много потрудившийся и много переживший.

Проснулся Игнат в отличном настроении. Тяжелый разговор с Суховеем, приказ Гаврилова и прочие потрясения прошлого дня не забылись, но как-то смазались.

«Еще бы с Алиской повидаться – и совсем круто будет», – подумал сталкер, вылезая из палатки. Он как раз терялся в догадках, где искать Чайку, но бегать по станции не пришлось. Стоило Игнату поднять голову, как он увидел ее прямо перед собой.

Медсестра шла мимо, понурив голову.

На халате виднелись кровавые разводы. Отстирывать одежду медики уже даже не пытались. Прежняя веселая, жизнерадостная Алиса, дарившая окружающим искрящиеся улыбки, осталась в прошлом. Тяжелый труд в подземном госпитале дал себя знать. Сколько человек умерло буквально у нее на руках! Она больше не пела песен и не декламировала стихов. Ослабли крылья чайки…

Десять дней разлуки тоже не прошли даром. Пока Игнат бился на поверхности с мутантами и метался по туннелям подземки, девушка ждала его, тревожилась, плакала…

Увидев его, она от неожиданности охнула и застыла на месте. Ее реакция одновременно позабавила и огорчила Псарева.

– Сцена из серии «Не ждали», – проворчал он. – Картина Репина. Ну, привет, милая.

Игнат хотел заключить Алису в объятия, но в последний момент остановился. Девушка стояла, обхватив себя руками. Рефлекторный жест, означавший тревогу и неуверенность.

– Наконец-то. Где ты был? – произнесла она чуть слышно, с затаенной болью.

– Работал, по городу гулял, – буркнул в ответ Псарев. Ему не хотелось рассказывать Алисе долгую, полную кровавых подробностей историю путешествия на правый берег Невы, в ходе которой Молот и его друзья вступили в бой с загадочными мутантами и едва не погибли. Но сейчас, встретившись взглядом с девушкой, сталкер понял: рассказать надо.

Столовая для беседы не годилась, там было слишком много лишних ушей. Спальный блок, где ночевала Чайка, тоже был тем еще проходным двором. Но решение нашлось.

– А пошли к оккерам, – предложил Игнат. – Тут ребята с правого берега пришли. Им отдельную палатку дали.

Дима и Соня встретили Псарева радостно. Они выспались, отдохнули и как раз обсуждали грядущую экспедицию.

– А вот и Пес! – воскликнула Соня, когда Игнат показался на пороге. – Заходи, дружище.

– Это Алиса, – представил Игнат свою спутницу.

Самохвалов вскочил и с сияющей улыбкой поприветствовал Чайку. Бойцова тоже дружелюбно улыбнулась.