16. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучая историю всех времен и народов, мы не можем не отметить, что все царские династии гибли именно из-за своей неправильной политики.

Царя обыкновенно выбирали высшие классы из своей же среды, и такой царь всегда поддерживал аристократию и капиталистов, помогая им угнетать земледельцев и рабочих.

Трудовой класс не желал мириться со своим закрепощением. Он всегда находил вождей и сочувствующих ему людей и в высшей среде. Так, в Древнем Риме на защиту крестьян вышли патриции (аристократы), братья Гракхи, которые оба погибли, борясь за передел земли в пользу земледельцев. В Англии в 1648 году за народ боролся Оливер Кромвель. Во Франции революцию вызвал философ Вольтер, а осуществили ее аристократы граф де Мирабо и маркиз де Кондорсе, к которым примкнули вполне обеспеченные люди из буржуазного общества. Повсюду за народ боролись только люди из высшей среды, получившие образование, которым лично революция не была нужна, им и без нее жилось хорошо. Им нужны были правда и справедливость. А справедливости не может быть там, где высшие классы имеют много, а низшие - ничего.

К сожалению, восстановить на земле полную справедливость очень трудно, и всегда найдутся недовольные. Осуществить теорию на практике почти невозможно. Но, во всяком случае, и английская и французская революции привели к благосостоянию обе страны, и идея человеческого равенства там укрепилась. Есть только неравенства ума, капитала и общественных положений, которые зависят от образования и способностей данных лиц.

Относительное равенство достигнуто, народу живется лучше, свобода слова и печати существует.

Ради этого стоило принести много жертв и даже самой жизнью пожертвовать, как и сделали деятели французской революции.

Будем надеяться, что русская революция, вспыхнувшая почти через полтора века, приведет русский народ к осуществлению идеалов равенства, свободы и материального благосостояния без всяких жертв, мирным путем.

Другие времена, другие нравы!

Владислав КОЗЛОВ

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСТОКАМ

Штрихи к «портрету» династии

СОДЕРЖАНИЕ

1. КОРНИ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ И ФЕДЕРАЛИЗМА

2. ИЗБРАНИЕ РОМАНОВЫХ НА ЦАРСТВО

3. ПРЕДТЕЧА ОБЩЕЕВРОПЕЙСКОГО ДОМА

4. ПЕРВЫЕ РОССИЙСКИЕ КОНСТИТУЦИОНАЛИСТЫ

5. ИМПЕРАТОР ПАВЕЛ I - СЫН ЕКАТЕРИНЫ II?

КОРНИ РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ И ФЕДЕРАЛИЗМА

После февральской революции 1917 года, низложившей трехсотлетнюю монархию Романовых, в левоэсеровском издательстве «Воля» вышла книга Марии Евгеньевой «Господа Романовы. История династии», написанная с ярко выраженных антимонархических позиций.

К весне семнадцатого Россия созрела для буржуазной революции, и ее естественный ход может быть сопоставим с закономерностями смены времен года. Но страна, по Герцену, тогда еще не достигла требуемого уровня цивилизованности, чтобы произошел не взрыв народного возмущения «бессмысленный и беспощадный», а имела бы место революционная перестройка с сохранением всех нравственных, культурных и политических ценностей, накопленных предыдущей российской историей, где во главе угла стояла история монархического государственного устройства, и прежде всего трехсотлетняя история Дома Романовых.

В своей книге М. Евгеньева раскрывает эту тему с общечеловеческих позиций - жизни и смерти, любви и ненависти, честолюбия, тщеславия и прочих страстей человеческих, проявлявшихся в борьбе за трон и вокруг него. И это, конечно же, лишь одна грань такого многомерного понятия, как государственность, и только часть правды о жизни и деятельности самих Романовых. В исторической литературе советского времени, если не брать во внимание произведения художественные, мало затрагивались эти «человеческие факторы», делался упор на изучение общественно-исторических и экономических закономерностей. Постепенно, ставя в центр внимания понятие «народ», как-то забыли о «человецех», из которых этот народ состоит. И в нашем историческом сознании появился устойчивый пробел… Поэтому для нас книга М. Лвгеньевой - тоже документ, и надо сказать, интереснейший документ не только о Доме Романовых, но и об эпохе февральской революции. Евгеньева писала эту книгу будучи в состоянии эйфории народного единения, эйфории свободы и гласности. А между тем: «Свергнут властитель, но кто же толпу оградит от толпы же? Освободившись, толпа стала тираном толпе».

Эти строки, два века назад сочиненные совместно Шиллером и Гете, оказались пророческими. Где-то уже грабили и жгли покинутые усадьбы, но пока это считалось в порядке вещей, так сказать, издержки вседозволенности. Но вот граждан страны захлестнула яростная волна классового ожесточения, переросшего в ненависть к инакомыслию, к культуре, к непохожести и ко всем их носителям. Не тогда ли поиски «врага» стали первостепенной задачей государственной важности, когда, разрушив старые структуры, кормившие и согревавшие страну, не смогли создать эффективные новые? Ожесточение набирало силу. И после быстрой коренной ломки имущественного неравенства и низведения его на самый низший уровень социального равенства началось разрушение культуры и нравственных начал.

Проверенное тремя столетиями религиозное обоснование самодержавной власти дало серьезную трещину. В монархической системе России последнего времени преобладали неуверенность, смуты, мелкие страсти и, в частности, тот цинизм и религиозная мешанина, которые вплетаются в российское просвещение. Коснеющая еще со времен Николая I политическая система России сделала было рывок после освобождения крестьян и других реформ Александра II. Однако всеобщее оживление, наподобие «хрущевской оттепели», вскоре утихло, все успокоилось, и политический застой вновь обрел привычные косные черты. К тому же какой-либо мощной ведущей идеи у царизма к XX веку уже не было. Сама же монархия модифицировалась лишь в кругу самодержавных представлений. Революционная идейность была куда более мощной идеологией, чем неуверенная смесь просвещения, цинизма и религиозности…

Однако в иных исторических условиях самодержавие тоже бывало носителем революционной, коренной ломки общественно-политических и экономических отношений. Так, «революция Петра Великого» - его реформы, просвещение и «вестернизация» - не только укрепляла централизованное авторитарное государство, но и объективно вела общество к новому этапу - поиску иных, не зависимых от авторитарности путей государственного устройства. В конце жизни Петр намечал план широкой демократизации русской жизни. Предполагал преобразовать торговые, промышленные, административно-общественные, социальные отношения, ранее строго регламентированные его же «Табелью о рангах». Новые реформы Петр хотел провести в направлении частной предпринимательской инициативы во всех сферах деловой жизни, как мы сейчас бы сказали, стимулируя товарно-рыночные отношения…

После смерти Петра Великого едва ли можно было надеяться на приход к власти продолжателя его дела - просвещенного государя. Поэтому уже тогда в России вынашивалась идея поставить право и закон над самодержавной властью, то есть ограничить монархию конституцией. Ограничивающей силой здесь могла быть наиболее подготовленная часть русского дворянства - просвещенная аристократическая олигархия. Это был, если угодно, европейский (английский) путь развития государственности. В 1730 году попытка ограничить самодержавие «кондициями» (Д. М. Голицына), предпринятая «верховниками», потерпела неудачу. Основная масса дворянства не поняла и не поддержала реформы.

Монархия, к сожалению, в основном шла