– Князь, я согласился вылечить тебя на некоторых условиях. Первое из них – ты отпустишь пленных христиан, – поведал Ансгарий, когда Рюрик утолил голод.

Рюрик нахмурился.

– Не помню, чтобы я что-то такое обещал.

– Это я обещал, – признался Олег.

– Что еще ты обещал? – Рюрик покосился на своего клеврета.

– Он обещал, что ты примешь крещение, князь, – сообщил Ансгарий.

В молчании проглотив еще несколько ложек каши, Рюрик устало прикрыл веки.

– Это невозможно.

– Тогда Старигард обречен. У меня есть сведения, – спокойно продолжал Ансгарий, – что Людовик Второй с войском переправился через Лабу, сразился с данами и отбил у них Гамбург. Твой гарнизон разбит, Труан заключен в темницу. Гнев короля на тебя и твоих союзников так велик, что он мечтает тебя четвертовать.

– Что ты хочешь от меня? – безучастно спросил Рюрик.

– Ты отправишься к королю Людовику в Гамбург, там публично отречешься от своих богов и примешь христианство. И король помилует тебя и твоих подданных.

– И это все?

– Нет. Это не все. Вы подпишете с королем договор о мире, в обмен ты получишь законное право управлять этими землями.

– И платить дань Людовику, как мой дядя Табомысл?

– Кроме Табомысла есть многие другие. Число язычников, принявших христианство, растет с каждым годом.

– А если я откажусь?

– Ты хочешь, чтобы Людовик оказался у ворот Старигарда? Король осадит город и подождет, пока последний житель испустит дух. Даже драться не придется – защищать город некому, в городе чума.

– Похоже, мне не оставили выбора.

– Нужно выехать в Гамбург до праздника. Король хочет, чтобы ты принял крещение на Рождество, – перебирая четки, закончил Ансгарий.

– Это когда?

– В пятый день зимнего солнцестояния. По-вашему солнцеворот или Колядки.

Рюрик без сил откинулся на подушки.

Собрав мази и пластыри, Ансгарий направился к выходу, там что-то вспомнил и остановился:

– Да! Мой ученик Римберт находится в темнице. Прикажи выпустить его, князь. Мне он нужен.

Пленный монах поклонился и скрылся за пологом, закрывавшим вход. Олег не тревожил князя, оба молчали, каждый обдумывал предложение епископа Гамбургского.

– Каков наглец! – нарушил молчание Рюрик. Голос его звучал жалобно.

– Ты можешь принять крещение, не предавая наших богов, для виду, только чтобы подписать договор, – горячо зашептал Олег, присев на край ложа и склонившись над Рюриком.

– Мне тоже пришла эта мысль.

– Это даст нам время. После мы соберем тьму и прогоним саксов и франков с наших земель.

Убежденный этими доводами, Рюрик оживился:

– Какой сегодня день?

– Завтра праздник урожая. Время еще есть. Набирайся сил.

Олег собрался покинуть своего вассала и друга, направился к выходу и едва не столкнулся с княгиней. Герина буквально ворвалась в покои и стремительно приблизилась к постели больного.

– Это правда? – Глаза княгини метали молнии.

Когда старуха-знахарка, изгнанная Олегом, шепнула княгине, что ее муж решил обратиться в христианство, Герина отказалась в это верить:

– Мой Рюрик настоящий князь и воин. Он никогда не отречется от веры отцов.

Служанки Герины притихли.

Старуха с мстительным удовольствием изрекла:

– Вот иди и сама спроси у него.

Герина подхватила подол платья и понесла себя в покои мужа.

– Это правда? – Герина переводила взгляд с Рюрика на Олега.

– Ты о чем? – Рюрик приподнялся навстречу жене. За время его болезни живот ее заметно округлился.

– О том, о чем знает уже весь город – о твоем предательстве!

Олег счел нужным удалиться, но Рюрик его остановил:

– Олег, не уходи. Мне сейчас не справиться с дурной бабой.

– Дурной бабой?! – Герина желчно рассмеялась. – Значит, это правда. Ты станешь христианином. Будешь носить крест на шее и поклоняться Деве Марии, которая осталась непорочна даже после того, как родила сына? Видно, болезнь лишила тебя разума! Или это он, – Герина ткнула пальцем в сторону полога, за которым скрылся Ансгарий, – свел тебя с ума?

Рюрик был так слаб, что не мог даже рассердиться на жену.

– У меня нет выбора. Иначе Старигард постигнет участь других наших городов, которые разрушили франки и саксы.

Герина покраснела от злости.

– Мой муж не может этого сделать! Мужчина, который поверит в непорочное зачатие, не может быть моим мужем! Если ты станешь христианином, я прокляну тебя. – Произнеся эти страшные слова, жена Рюрика удалилась.

* * *

…В ночь перед отъездом в Гамбург Рюрик лежал без сна. Волхв убеждал князя, что нужно уступить королю Людовику, однако князя мучили сомнения. «Герина против крещения, – размышлял Рюрик, – и что скажет дружина? Как отнесутся к крещению братья?».

На одних весах лежал город и население, на других – честь и авторитет ререговича. Голова раскалывалась, Рюрик искал ответы, и не находил.

Призвав волхва, Рюрик честно признался:

– Не знаю, правильно ли это. Вдруг боги не простят мне отступничества?

– Рюрик! – терпеливо заговорил Олег. – Мы это обсуждали. Как иначе мы спасем Старигард и жителей?

– Ты уверен, что крещение – единственный выход?

– Уверен. Это даст нам отсрочку.

Едва занялся рассвет, из ворот Старигарда в сопровождении сотни воинов выехала крытая повозка, в которой ехали епископ Ансгарий и князь Рюрик.

Вещий Олег, оправившийся от болезни Фарлаф, Рулав со Стемидом ехали в голове кортежа. Позади всех на чалом трусил ученик Ансгария Римберт.

Кортеж направлялся на запад.

С болью в сердце Рюрик провожал взглядом убегающие леса и луга. Не так давно это были владения ободритов, и вот уже франки и саксы хозяйничают на их родовых землях.

Заклятые враги встретились на берегу Лабы, где в спешном порядке был разбит королевский шатер.

Завидев отряд, стража короля Людовика поскакала ему навстречу, окружила и разоружила Рюрика, его воинов и Олега.

Едва у гостей отняли оружие, они перестали быть гостями.

– Теперь мы пленники короля, – прошептал Рюрик, – вот бы Табомысл посмеялся над нами, если бы увидел.

Фарлаф, Олег и Рулав со Стемидом скрыли спрятанные под одеждой ножи и клинки.

В королевский шатер на переговоры были допущены только Рюрик и Олег, остальные остались снаружи, понимая свою бесполезность.

Рюрика ожидало неприятное удивление: в свите короля он обнаружил дядю Табомысла. Взгляды встретились, И Рюрик мог торжествовать: Табомысл первый отвел глаза.

– Досточтимый король! – с почтением обратился к Людовику епископ Ансгарий, – перед тобой – враг, но враг поверженный. Господь наш пролил на Старигард свой гнев. Животные и люди в городе поражены «черной смертью», и сам князь едва не умер. Господь наш вселил в сердце князя раскаяние и наставил его на путь истины. Мы прибыли в Гамбург, потому что князь Рюрик желает принять крещение.

Слова епископа прозвучали в напряженной тишине.

– Я не сомневался в силе Господа нашего. – Людовик улыбнулся уголками рта и перевел взгляд