Лишь бы ящик оказался внутри, а то я окончательно лишусь авторитета. Но меня еще кое-что волновало: я хотел сам вытащить этот ящик. И здесь тарзанистая фигура Лоама оказалась минусом для него и плюсом для меня: он физически не мог пролезть в проделанную им дыру.

— Пусти! — вызвался я прежде, чем кто-нибудь другой успел.

Лоам оглядел меня, рожа у него была багровая и мокрая от натуги.

— Давай, мелочь! — пробурчал он, отступая.

Я заполз внутрь, на миг ослеп от темноты, задохнулся от вони авиационного топлива. Несколько мгновений я панически дергался из стороны в сторону, словно крупноватая крыса, но потом нащупал что-то и потянул. Затем поспешно вылез обратно на свет и, моргая, изучил свою добычу. Точно: ярко-оранжевый прямоугольный ящик с двумя диагональными полосами. С одной стороны к нему была присобачена емкость с черной проволокой. И надпись «БОРТОВОЙ САМОПИСЕЦ НЕ ВСКРЫВАТЬ» такими буквами, какие обычно используют на танках или бомбах. Я поднял свою добычу высоко, словно новорожденного Короля Льва, и все приветствовали криками «ура» — меня. Моя грудь снова раздулась, словно спасжилет, и украсилась алыми перьями.

Я опустил руки и посмотрел на черный ящик, баюкая его нежно, как младенца.

— Оранжевый — это новый черный, — рискнул я пошутить.

— Теперь что? — спросил Иган. Он явно злился, но все же обращался за указаниями ко мне, а не к своему кумиру Лоаму.

— Заберем его с собой, — сказал я. — В черном ящике есть передатчик, он все время посылает сигнал. Это поможет спасателям найти нас прямо в лагере, а так бы они нашли только место крушения.

Лоам, раздухарившийся после демонстрации грубой силы, задиристо спросил:

— А чего бы нам тут не остаться? Устроимся прямо в салоне. Вполне годится — готовое убежище. Устал я шляться.

Все поглядели на него, и я видел: они готовы принять его предложение. Пенкрофт поникла на жаре и жалась к Лоаму, словно ядовитый плющ, оплетающий дуб.

— Нет, — сказал я. — Мы теперь знаем, где лежит самолет, и можем вернуться к нему, когда нам понадобятся материалы. Но лагерь нужно разбить у воды. Колы надолго не хватит.

Попал в яблочко. Лоам, как я и рассчитывал, уже пыхтел после потной работки, и когда он заговорил, послышалось такое неприятное сухое причмокивание, как бывает при сильной жажде. Противно слушать. И как Пенкрофт его терпит? Я посмотрел на солнце, стоявшее у нас над головами, и указал направление вниз и чуть в сторону.

— Там, южнее, озеро. Озеро с пресной водой, да еще и с водопадом. — Я специально делал ударение на самых завлекательных словах, как торговец подержанными автомобилями. — Я вчера его нашел. Видел с вершины Монте-Кристо. — Случайно вырвалось. — В смысле, с горы видел.

Лоам смерил меня взглядом. Но тут ему не Осни. Я ответил таким же взглядом. Настало время выложить козырь.

— Не знаю, как вы, ребята, а я бы охотно поплавал.

Сработало. Клуб «Завтрак» пустился болтать о том, как здорово будет прыгнуть в прохладную воду и осушить озеро до дна, и все рванули за мной, словно у них сил прибавилось. Уходя от самолета, я прихватил с собой и оторванную Лоамом панель.

— Пригодится для крыши, — пояснил я, но это был предлог. На самом деле я счел номер самолета своим трофеем — так студенты после пьянки тащат в общагу украденный дорожный знак. Когда нас заберут с этого острова — а теперь, поскольку мы нашли самописец, я был уверен, что этого недолго ждать, — у меня останется сувенир на память об этом приключении. Доказательство, что мы обхитрили смерть. Я обхитрил.

Настали самые жаркие часы дня, и пока мы ползли в сторону — как я надеялся — озера, я уже мысленно молился о том, чтобы не перепутать дорогу. Казалось, мы прошли уже несколько миль, и я слышал за спиной мятежные перешептывания Лоама, Тюрка и даже Игана. Пенкрофт и Ли постанывали в изнеможении. И только Флора шагала без жалоб и несла оранжевый («оранжевый — это новый черный») самописец. Я рассекал посохом густую траву, а панель, которую я тащил, становилась все тяжелее, ее острые края впивались мне в пальцы и резали подмышку. Я почти отчаялся дойти до озера — и вдруг, словно чудесное видение, оно открылось перед нами.

— Ничего себе! — восхитился Тюрк.

Оно было так прекрасно, что трудно было в него поверить. Мы вроде как сделали небольшой поворот, завернули за угол — и вот оно, как будто голубой луг, и в нем отражается синяя гора. Джунгли расступались поблизости от воды, получился маленький пляж — правда, каменистый, не песчаный — и тоже с вездесущими пальмами.

Мы так запарились, что сразу же побросали на берегу свою ношу и ринулись в воду, словно выдры. Миранда Пенкрофт расстегнула дивную юбку, и хоть судите меня за это, я глаз не мог оторвать, когда она в одном белье вбегала в воду. Если бы вы увидели нас всех в тот момент, вы бы сочли нас командой лучших друзей, так весело мы смеялись и брызгались. Мы и плавали, и пили, после такой прогулки жажда всех разобрала. Флора наполнила водой бутылку из-под минералки и положила ее среди обломков самолета.

Наплававшись всласть, я подумал, что пора найти укромное место и постирать пропитавшуюся двухдневным потом одежду. Как вы догадываетесь, на олимпийскую медаль по плаванию я не претендую, так что я полубрел, полугреб к водопаду, который видел накануне с Монте-Кристо. Этот прозрачный каскад изливался с горного склона и словно подвижная сеть скрывал бледный фасад утеса, весь в пещерах, тек по камням, среди которых росли дикие розы. Душераздирающая красота. И еще прекраснее эта сцена выглядела оттого, что струи воды падали на роскошную русалку: Миранда Пенкрофт опередила меня. Она стояла под водопадом в одном белье, в принципе оно смотрелось как белый купальник-бикини, и вода текла по ее лицу и плечам и — ох, господи — по всем ее изгибам. Она баловалась с водой, то отступала так, что завеса водопада полностью прятала ее от меня, то выступала вперед, и тогда вертикальный поток смыкался у нее за спиной. Тело уже девичье, но играла и смеялась она, словно дитя. Я никогда не видел ее такой, и впервые она показалась мне еще и по-человечески симпатичной.

Я попытался отползти, но был уже слишком близко: раздвигая воду, я издавал противный хлюпающий звук и как ни молился, чтобы грохот водопада все заглушил, то ли она все же услышала, то ли блеснула на солнце моя белая рубашка, зайчики метнулись от дурацких очков, — в общем, она меня заметила. Пришлось остановиться и напустить на себя равнодушный вид как ни в чем не бывало. Словно я именно хотел быть застигнутым здесь, рядом с полуобнаженной одноклассницей — сам по пояс в озере, очки запотели на жаре.

Она приблизилась ко мне, в точности русалка, светлые волосы струились по ее спине, бронзовая кожа блестела от воды, а когда она оказалась совсем близко, я разглядел ее ресницы, слипшиеся лучики — вроде морской звезды.

Хорошо хоть, ниже пояса меня прикрывала вода. Миранда часто дышала, немного устав от игры.

— Я вижу, ты смотришь на меня. Всегда смотришь, — сказала она.