Американеры, корнет, если вы не знаете, они ведь как муравьи — если одна община появляется, сразу же рядом другие вырастают, словно муравейник растет. Скажите мне, что в войне главное?

Бойцов снова посмотрел на Никласа поблескивающими глазами. Полумрак кабинета, странный тон разговора, удивительные прыгающие с одного на другое темы — Никлас находился в некотором, мягко скажем, недоумении. Все больше утверждаясь ощущениями, что в сюжете фильма-нуар оказался — темном, вязком. Подавил желание потрогать кобуру с вальтером, заговорил ровным голосом:

— Я пока не обладаю нужной компетенцией, чтобы категорично отвечать на такие непростые вопросы. Но если воспользоваться утверждениями фон Клаузевица, которому я доверяю, то война — это продолжение политики. Политика же — концентрированное выражение экономики. Исходя из этого, главное в войне я бы искал примерно в этом направлении.

Взгляд ротмистра неуловимо изменился. Помолчав немного, Бойцов кивнул сдержанно, продолжил. И из его слов стало понятно, что Никлас неожиданно озвучил что-то созвучное его мыслям.

— Американеры здесь не просто пришлые. Они чужие. Не потому, что культура разная. А потому, что рыбу они готовы продавать не по два рубля, а по рублю — я сейчас условно цифрами оперирую, но порядок понимаете. И если волость наша будет прирастать их общинами, в такой ситуации рано или поздно, сами понимаете, к местным уважаемым людям в Москве могут возникнуть вопросы. Так что американеры здесь не нужны никому кроме генерал-губернатора. Они и ему, я по секрету скажу, не нужны. Ему, как злые языки говорят, перед пенсией себе еще орден хочется за укрепление дружбы и сотрудничества — ему просто на наградную планку одной ленты для ровного счета не хватает. А он у нас перфекционист, любитель прямых линий.

Никлас едва-едва покачал головой, глядя в поблескивающие глаза Бойцова. Вязкая атмосфера фильма-нуара, в котором он словно вдруг оказался, становилась все темнее, происходящее все абсурднее. Но тягостное впечатление разрушил сам Бойцов, который выпрямился в кресле и вдруг заговорил вполне деловым тоном.

— Теперь давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны. Вот здесь, здесь, вот здесь и дальше на север и восток, где начинаются границы военной тайны, находятся отряд-заставы моего отряда. Вот здесь форт «Сапеница», в котором до недавнего времени тоже взвод моего отряда недавно располагался. Знаете, почему там сейчас один участковый инспектор сидит?

— По моей информации никакой работы на заставе не было, и поэтому она была передана…

Ротмистр даже не дал Никласу договорить, только рассмеялся хрипло.

— Вот здесь, — постучал ногтем по карте Бойцов в отдалении от форта «Сапеница». — Именно здесь два месяца назад погибли три моих бойца. А вот здесь, — прочертил он несколько линий на карте, — контрабандисты от Беломорканала в сторону Свериге как у себя дома от спальной до уборной ходят. Вот как раз мимо форта «Сапеница», проходя через земли язычников.

Никлас, глядя на карту, уже начинал понимать — фрагментарная подача информации ротмистра наконец-таки постепенно складывалась в общую картину. И Никласу эта картина, честно сказать, совершенно не нравилась. Но ротмистр говорил дальше, прибавляя мрачных штрихов все больше и больше:

— Местным уважаемым людям, я уж не буду слишком известные фамилии называть, американеры со своей общиной как кость в горле. Не только с рыбой, они ведь и тропы налаженные заняли, пришлось многие маршруты перестраивать. Американеров отсюда выживут, рано или поздно. Причем, что важно: соседям-язычникам на них, единственным в округе, в общем-то совершенно наплевать, но именно через язычников общины будут сталкивать. Если вы попробуете вмешаться в происходящее, ваши люди тоже начнут гибнуть от рук контрабандистов. Или непосредственно вам башку прострелят, причем вероятен вариант, что произошедшее запишут как небрежное отношение с оружием.

— Господин ротмистр, вы мне сейчас что-то удивительное рассказываете, — не сдержался Никлас. Бойцов улыбнулся, комментировать его слова не стал, просто продолжил погружать в тему.

— Американеры все еще здесь по двум причинам. Первая — генерал-губернатор пока не получил свой орден. Вторая — неясно, за чей счет будет оплачиваться банкет по отселению общины. Вот поэтому я и спрашиваю, вы сюда за какой-то залет прибыли, или вы из мажоров, приехали в баньке на два месяца с девушками попариться?

Никлас вдруг окончательно все понял: очень похоже, что ротмистр видел их прибытие — все же окна его кабинета на площадь выходят. И сделал выводы, о которых догадаться несложно: ведь черный джи-ваген внимание сам по себе привлекал. А учитывая обстоятельства — шинели Катрин и Александры остались в машине, так что обе даже на таком удалении выглядят безальтернативно молодыми и красивыми; кроме того, сонная Александра ведь свалилась под машину поскользнувшись, а Горчаков — который мало того что находясь рядом ей не помогал, так вообще нетвердой походкой двигался в ресторан, пока Катрин баронессу пыталась вытащить под аккомпанемент звонкого смеха.

Ротмистр Бойцов определенно решил, что все трое пассажиров джи-вагена в дороге весело проводили время — сейчас отправившись в ресторан за продолжением банкета. Поэтому и беседу начал соответственно первому впечатлению, приняв Никласа и его спутников за компанию веселых залетных мажоров.

— Честно сказать, господин ротмистр, я вполне допускаю, что меня сюда как в терновый куст забросили. Но исходя из той информации, которую я получил, отправляли меня все же на синекуру, чтобы я несколько месяцев просто не показываться на глаза большому московскому начальству. Да, и если вы наблюдали наше прибытие, тот момент, когда я парковал машину у ресторана, то могли сделать неверные выводы. Это совершенно не то, чем кажется на первый взгляд.

— Интересный случай, — покачал головой Бойцов, внимательно глядя на собеседника.

— Скажите, господин ротмистр… — все еще никак не мог свыкнуться с услышанным Никлас. — Я ведь получал назначение с участием, как вы говорите, весьма уважаемых людей, фамилии которых тоже не буду называть. Скажу только, что в названии этого ведомства есть слово «Особая», а еще есть слово «Экспедиция»…

Бойцов чуть наклонил голову и посмотрел на Никласа уже не скрывая явного интереса.

— И если меня сюда не на плаху отправили, что я могу допустить, но всерьез в это не верю, получается, что на уровне аж руководства Пограничными округами командование остается в неведении о происходящем? Я ведь, получая весьма подробный инструктаж, ни слова не услышал хотя бы намеком на то, что вы мне только что довели про глубину ситуации.

Бойцов невесело улыбнулся, покачал головой.

— Ох, корнет. Кто командует Ленинградским Пограничным округом?

— Обер-прокурор князь Александр Иванович Салтыков.