руке аккуратно приоткрыл дверь. В коридоре стоял посыльный в форме территориальной обороны с погонами прапорщика.

— Беда, господин Бергер, беда!

— Что случилось? — Никлас еще не совсем полностью отошел ото сна.

— Ведмедь девку американскую задрал! Срочно ехать надо, вашвысблагородие, иначе беда будет, большая беда!

— Мне ехать?

— Так этож… отож… — заметно удивился ополченец вопросу.

— Без меня беды не избежать? — Никлас спросонья не скрывал раздражения, еще не совсем понимая, что происходит.

— Так мы звонили в Медвежьегорск городскому коменданту, а он нас к вам отправил, говорит вы теперь главный в Сапенице и ответственный за американеров…

— Вот с-с-ска, — беззвучно выдохнул Никлас, понимая, что недавно казавшийся идеальным отпуск превращается в пусть и локальный, но похоже идеальный шторм.

Глава 9

Февраль

Из отеля выезжали торопливо, без завтрака, на бегу похватав вещи. Дальше было полчаса езды по вполне приличной дороге, столько же по заметенной лесной — на которой джи-ваген чудом не остался в ожидании трактора, и наконец подъехали к воротам небольшого форта «Сапеница». Никлас посигналил, ворота — с некоторой задержкой, начали открываться. За отъехавшей в сторону створкой — не автоматически отъехавшей, боец милиции откатил, прибывших сразу встречал невысокий плотный мужчина с пушными усами, в серо-синей форме.

— Участковый инспектор Сергей Анатольевич Хорев, — представился он, осматривая выходящих из машины визитеров.

Причем смотрел инспектор совершенно не пытаясь скрыть удивление — если мягко называть спектр читаемых в его глазах эмоций. Поглядывал Хорев и на черный как ночь джи-ваген, и на мундиры вольноопределяющихся — в основном на девушек, оценивая их возраст.

Никлас прекрасно понимал, что в глазах участкового инспектора — как и в глазах ротмистра Бойцова недавно, смотрятся они сейчас компанией юных городских мажоров, которые словно на пикник приехали. Из всей группы более-менее возрастным и опытным только Горчаков выглядит, и то из-за трости и увечий — но он только-только подошел, обходя машину, так что на общий фон первого впечатления не повлиял.

Участковый инспектор между тем заметно покраснел, губы оказались поджаты в гримасе сдерживаемой злости. Не на прибывшую команду, а вообще на ситуацию, похоже; и еще похоже, что сейчас его эмоции с каждой секундой прибавляли градус. Никлас решил, что ситуацию нужно как можно скорее поворачивать в свою пользу, поэтому сходу взял быка за рога, представляясь и представляя остальных:

— Корнет граф Николай Бергер, командир опричной группы Бергера. Моя сестра леди Катрин, ведьма-ворожея петербургского Ковена. Леди Александра, баронесса фон Губер, ратник опричной группы. Андрей Горчаков, инспектор опричной группы, специальный агент Особой Экспедиции.

Имена, титулы и должности произвели на участкового инспектора должное впечатление. В его взгляде Никлас больше не видел злости от безнадежности, но смотрел Хорев на прибывших по-прежнему с самыми разными эмоциями. Никлас же продолжал.

— Основная часть группы еще в Петербурге, мы же прибыли сюда изначально не намереваясь афишировать истинные должности, а с целью рассмотреть назревающий конфликт американеров и язычников изнутри. И скажу так, что сегодня утром мы оказались несколько застигнуты врасплох случившимся, из гостиницы бегом выезжали, поэтому наш вид, сами понимаете…

Никлас сделал паузу, просто не став объяснять дальше. Видя реакцию Хорева, замолчал он с внутренним удовлетворением — от того, как получилось играя словами превратить чужой просчет в кажущийся почти идеальным тактический замысел. Главное теперь, чтобы все остальное так же хорошо получилось.

— Понимаю, — протянул Хорев. — Прошу простить, вашвысблагородия, сразу не понял, но вы уж…

— Понимаю, — в тон ему ответил Никлас. — Пойдемте, введете в курс дела.

Вошли в главное здание — двухэтажный бревенчатый сруб с узкими окнами-бойницами, поднялись на второй этаж, зашли в кабинет к инспектору. Здесь было ощутимо жарко — в высокой цилиндрической печи до потолка, встроенной в стену и отапливающей сразу несколько комнат, потрескивал живой огонь.

Никлас осмотрелся, удивляясь контрасту обстановки: дровяная печь, узкие окна-бойницы, бревенчатые не обшитые стены, два телефонных аппарата с кнопочным набором, при этом современная оргтехника с монитором, высвеченная белым светом светодиодной настольной лампы.

К столу инспектор Хорев и направился, первым делом включив видеотрансляцию из камеры временного содержания, как гласила подпись в углу картинки. На черно-белом изображении было видно, что в углу помещения — сгорбившись и закрыв морду лапами, сидит массивный ведмедь. Не такой массивный, впрочем, как взрослый — оценил Никлас размеры зверя относительно стола и койки в камере. Ведмедь молодой, но при этом уже принятый в боевой клан — судя по трем косым белым полосам на лобастой голове.

— Вот он. Михаил Потапов, собственной персоной, — кивнул на монитор Хорев.

— Это его настоящее имя?

— Нет конечно. Так всегда в протоколах ведмедей записывают, — покачал головой Хорев, после чего раскрыл папку и принялся выкладывать на стол фотографии. — А вот она, Мэри Смит. До, ну и после того, как…

Никлас всмотрелся в первую, прижизненную фотографию девушки. Лет двадцати, широкая белозубая улыбка, пышные светлые кудряшки. На других фотографиях волосы были забрызганы кровью, но кудрявые локоны пышность сохраняли.

— Мэри отмечала праздник дня рождения с тремя подругами. После полуночи компания поехала кататься на подаренной родителями машине, предварительно употребив немало алкоголя. В районе двух часов ночи девицам пришла мысль заехать посмотреть на ведмедей — машина была остановлена на КПП границы племенной территории. Девицы — числом три, были задержаны и вскоре доставлены в вытрезвитель при каталажке в Медвежьегорске. Вот только Мэри перед самым КПП вышла из машины и отправилась в лес присесть под куст. Ее задержанные подруги сообщать о том, что их было четверо, не стали — думали, что она вернется к машине и уедет домой. А Мэри, пока непонятно каким образом, проникла на закрытую племенную территорию. Прошла по лесу несколько километров, минуя датчики движения, забрела в одно из зданий мужской половины, где в это время не было ни одного ведмедя. В доме, находясь явно в неадекватном состоянии после выпитого, некоторое время чинила некоторые непотребства, после чего забралась в медвежье ложе и заснула.

С этими словами Хорев выложил на стол еще несколько фотографий, глядя на которые Никлас только головой покачал.

— Потапов, — кивнул участковый на изображение задержанного зверя, — прибыл домой рано утром после патрульного рейда, прошел в свою комнату-берлогу. При попытке лечь в кровать разбудил Мэри. Она испугалась, он испугался. Она вскочила, с криком врезала ему ногтями по морде, он испугался, врезал ей