насколько я могу судить по своему опыту, чем башкир культурнее, тем он вороватее. Он готов поделиться всем с первым встречным, напоит его кумысом и чаем, не притронется к чужому багажу, если тот хранится в избе или лежит в повозке, но стоит какой-то вещи случайно упасть наземь или выскользнуть из стоящего во дворе экипажа, то он сразу ее присвоит. Он даже может якобы случайно уронить багаж, а потом забрать его себе! Поэтому уездный глава, или, точнее, уездный исправник (начальник уездной полиции), не открыл в этом для меня ничего нового. Жаль, что и мурзагуловский мулла оказался не лучше.

Тюрьма не произвела на меня никакого впечатления, но я сфотографировал в ней нескольких заключенных-башкир. Уфимский каземат с его засаженными красивыми деревьями и просторными двориками произвел на меня лучшее впечатление, поскольку там я встретил одного здоровяка лет тридцати пяти и очень красивого восемнадцатилетнего юношу, ожидавшими отправки в Сибирь. Оба они принадлежали к секте скопцов – добровольных евнухов, которые, ложно толкуя евангельскую заповедь и думая, что спасение человека состоит в усмирении плоти, подвергают себя ужаснейшей хирургической операции. Мужчина постарше провел ее над юношей. Увидев последнего, я не мог поверить, что такой красивый молодой парень решил по собственной воле отказаться от радостей, которые дает любовь. По достижении пятнадцати лет кастратов ссылают в Сибирь, точнее – в Якутскую губернию, где они сумели поднять сельское хозяйство. Видимо, утрата мужского достоинства компенсировалась у них особым трудолюбием и неудержимой страстью к деньгам: большинство валютных менял, сидящих у большого рынка в Петербурге, – кастраты. Однако эти сквалыги всегда готовы оплатить юношам операцию, которая является пропуском в их секту.

Выйдя со мной из здания тюрьмы, исправник пообещал:

– Теперь я познакомлю Вас с самым нужным человеком на свете, он превосходно знает наш край и окажет Вам помощь.

«Самый нужный человек на свете» оказался полицейским стражником и вполне заслуживал этого эпитета: именно он уговорил меня до отъезда к горным башкирам посетить в маленьком городке Стерлибаш[161], что находится в 50 верстах от Стерлитамака, семью татарских священнослужителей Тукаевых.

Чтобы добраться до них, нам пришлось пересечь унылую степь, которая по мере приближения к истоку Стерли становилась все более дикой. Здесь находятся знаменитейшие на всю Башкирию мусульманские школы, которые, как и медресе, готовящее мулл и учителей, дали немало высокочтимых богословов. С давних пор[162] этими заведениями управляют Тукаевы, могилы предков которых почитаются башкирами.[163]

Меня встретили два их младших брата[164], которых мой татарский кучер приветствовал глубоким поклоном. Старший из братьев[165], якобы хорошо владеющий русским языком, на тот момент находился в отлучке в Бухаре. Уютный и хорошо обставленный дом муллы напоминал жилище зажиточных мещан. Нас угостили чаем, кумысом и накормили превосходным ужином. При каждой смене блюд менялись и столовые приборы, сплошь серебряные, золотые или из позолоченного серебра – чтобы, во-первых, засвидетельствовать свое почтение к нам, а во-вторых, продемонстрировать достаток.

Лишь один из домашних мог свободно изъясняться по-русски[166], но предпочитал говорить скороговоркой, чтобы не отвечать на мои каверзные вопросы. Он показал мне медресе, где ученики живут в стандартных деревянных избах под сенью больших деревьев, иногда по одному в комнате, но чаще всего группой, и сами оплачивают свое проживание. Обстановка классных комнат была предельно скромной, на стенах были развешаны тексты молитв, сур Корана, планы Мекки и знаменитых мечетей. Обучение занимает несколько лет, русский язык преподается факультативно[167], а обязательным предметом является только религия.[168] Однако при желании и возможностях можно изучать арабский, персидский и русский языки, математику и, не поверите… логику! Кроме башкир здесь учатся татары, а также киргизцы и туркменцы.[169]

Медресе в с. Стерлибашево

Мы посетили полуденную службу. Мечеть здесь просторная и состоит из пяти-шести комнат[170]. Среди окружающих я приметил несколько характерных мусульманских типажей. Моление длилось долго и было более торжественным, чем в других селениях и даже в Уфе.

Неожиданно один из Тукаевых стал расхваливать мне Францию, ибо – тут он пересказал мне по-русски большую статью о докторе Гренье[171], напечатанную на татарском языке в одном ускользнувшем от внимания цензуры казанском издании, – мусульмане могут быть у нас депутатами и министрами. Ничего себе! Оказывается, известность экс-депутата от Монбельяра[172] докатилась уже до Урала! В этой статье, выпущенной специально, чтобы взбудоражить мусульман, сообщалось, что, хотя Гренье уже не является депутатом, ему на смену пришли другие мусульмане-парламентарии, которые из Бурбонского дворца[173] управляют Францией![174] В публикации проводилась мысль, что, в отличие от нашей страны, в России права мусульман постоянно нарушаются, православие при поддержке властей и полиции вытесняет их религию, а образованные последователи ислама не могут делать политическую карьеру и не участвуют в управлении страной. Тукаев отказался отдать мне эту газету, но еще раз засвидетельствовал свои симпатии Франции.

Он не знал, что у нас редко кому удается надолго задержаться на пике славы: доктор Гренье уже давно вернулся к занятиям наукой и передал свой депутатский мандат другому человеку. Однако я не стал разочаровывать Тукаева и разрушать те представления о нас, которые сложились в умах мусульманских богословов. Не стал я говорить ему и о том, что предпочтения французского избирателя не отличаются постоянством…

Глава шестая

Горные башкиры – Через Уральские горы – Город Оренбург

Тракт от Стерлитамака до Уральских гор сначала пересекает по мосту реку Ашкадар, а через несколько километров – Белую. Первая большая станция находится в деревне Петровское[175]. Наш путь сначала проходил по широкой равнине, на смену которой пришли заросли лещины, но чаще липы и березы. В Петровском проживал земский начальник, с которым губернатор рекомендовал мне проконсультироваться о дальнейшем маршруте. В целом земские руководители, а это, как правило, отставные офицеры-дворяне, более образованы и воспитаны, чем уездные начальники. Губернию в России возглавляет генерал или статский советник, в его штат входят вице-губернатор, советники, гражданские и военные адъютанты. Территория губернии делится на уезды, а те в свою очередь – на станы. Во главе уезда стоит исправник, во главе стана – становой пристав, в подчинении у которого находятся низшие полицейские чины, урядники и стражники; Антонов как раз был из последних. В судебном отношении губерния делится на округа, каждым из которых руководит земский исправник. Наряду с этими в Башкирии имеются различные мелкие должности, предназначенные для