— Спасибо тебе большое, — Сергей воодушевленно поднялся с лавочки.

— Пока не за что, — Михаил легко встал на ноги. — Иди, покажись Ральфу, он пока займется твоим здоровьем…

— Спасибо… — опустил голову Сергей.

— Что-то еще?.. — спросил Михаил.

— Миша… Как она там будет все это время… пока ты, возможно, не придешь…

— На падение души в ад уходит какое-то время, — Михаил понял, о чем речь. — Сейчас уже почти ночь. Пока Вика появиться в преисподней уйдет еще много часов. Завтра около полудня откроется путь за душой. Будем молиться. Я скажу Салфу.

— Хорошо… — ответил Сергей. Было видно, что он страшно переживает. — Я пойду тогда…

— Будь тверд, Сергей. Верь, все мы в руках Бога. И ты, и я, и Виолетта.

Глава 3

Дыша ожиданием в предвкушающей груди, приблизился день двадцать первого ноября. Еще накануне вечером, двадцатого числа, в атмосфере повисло ощущение почти новогоднего волшебства. Словно что-то изменилось в наполненном душной смесью воздухе, как будто ангелы в преддверии праздника мешали неповторимый вкус пломбира с приторно-сладким домашним вареньем. Розовым маслом пахло в темном небе, и звезды сияли по-особенному… Свои и принадлежащие всем в равной степени. Такие разные стены и купола храмов славословили то, что уже свершилось в церковном дне.

Агнесс встретила первые лучи солнца взглядом небесных глаз. Утренний свет проникал в уголок первого архистратига, золотя ее русые волосы и исполняя лицо ангельским таинством.

— С праздником тебя, — ее улыбка оказалась первым в этот день поздравлением для вернувшегося из еще спавшего города Земли Михаила.

— И тебя, — он ответил, стоя пока не в праздничном, уставший и даже запыленный от обыденных забот.

Агнесс промедлила, преобразившимися глазами рассматривая знакомые черточки лица.

— Чего? — угадал ее паузу Михаил.

— Твой взгляд, — отозвалась Агнесс. — Он пьянит, как ликер. Такое начало дня полностью лишает меня способности ориентироваться в пространстве.

Ударом фанфар ворвалась в уголок мощь этого дня, которая, казалось, была незаметна только для него. Но это было не так. Михаил знал и чувствовал, что сила, сходящая с небес, увеличилась сегодня в тысячи раз. И теперь он, как и другие братья, превратился в раскаленный распределитель, пропускающий через себя букеты белоснежных лучей и отправляющий их вниз, на планету, а также всем остальным обитателям небесного мира.

— Хороший ликер вреда не сделает, — заметил Михаил. — Ты просто не видишь, что сама раскрылась, как архангельская лилия.

— Я? Еще не смотрела, но уже ощущаю, — Агнесс обнажила белые зубы, розовея то ли от смеха, то ли от смущения. Действительно, с первыми предвестниками рассвета и она похорошела, возвышенно прекрасная светящейся внутренней красотой. — Но крепости ликера мне не достичь.

— Я согласен на золотистые брызги шампанского.

Михаил приблизился к ней с легкой улыбкой, бликами лежащей на губах и в глубине карих глаз. Агнесс смотрела, не отрываясь, в омут темных, как бездонные разломы, зрачков, и чувствовала, как одурманивающий, расслабляющий поток окутывает, стремясь полноводным ручьем благодатной радости…

Полчаса подарили Михаилу отдых перед этим важным днем. В шесть тридцать, считая от райского восхода, уголок встревожил архангел муз. Награждая объятием тройных христианских поцелуев, он поприветствовал самыми жаркими словами Агнесс и затем Михаила, сетуя, что не может сделать это одновременно, дабы выразить одинаково пылающую любовь самого воздушного архистратига в раю. Но да никто был не в обиде.

Габри был не один. Вернее, один-то он был, но с ним были готовые праздничные костюмы. Первый уже идеально сидел на его плечах и бедрах. Второй предназначался для облачения «главного героя дня», по выражению самого архангела творчества. Михаилу предстоял наиболее ответственный момент приготовлений. Мысленно и взглядом он попросил моральной поддержки у Агнесс, но она лишь улыбнулась в ответ. Прослушав первые секунды бурного монолога и шквал критики, обрушившийся на, в принципе, ни в чем не повинный классический стиль одежды, она решила, что будет здесь лишней. И что лучше не мешать в своей голове такие разные, но одинаково искрящиеся взгляды. Ровно в шесть сорок одну она удалилась в компанию генералов небесного легиона, оставив Михаила один на один с обычно несвойственной ему задачей.

Небо сияло, как начищенный бриллиант, омытой голубизной атмосферы и светлыми, как айсберги, сотнями ангельских глаз. Сама Земля, чудилось, родилась заново, дабы приветствовать бесплотные силы красками незапятнанного цвета. Свечи на золотых подсвечниках окаймляли яркость платков и юбок. И поднятые вверх, вздрагивающие от отсветов ресницы. Сегодня они стремились к той высоте, выходящей за пределы храма, которую не имели, но которую так хотели обрести.

Над белым ковром облаков, в сокровенной вышине, в чистом и приятно прохладном воздухе собрались тысячи и тысячи небесных служителей, прославляя настоящее чудо. На воздушных, нет, сделанных из прозрачных кристаллов кислорода подмостках, как на огромной трибуне, стояли восемь архангелов, окруженные на протяженности своих взглядов несметными толпами ангелов, взирающими за происходящим наверху. Все они переговаривались, обмениваясь огоньками взглядов, дополняя вибрацией сердца то, что трудно было передать словами. Иерархия сегодня оказалась нарушенной: духи одного служения располагались плечом к плечу, наблюдая совсем не упорядоченное положение соседей. Причиной всему стал, конечно же, везде присутствующий Габри, который перед самым началом мероприятия заявил, что это слишком скучно — каждый год выстраиваться по одной схеме. Пытаясь применить никому не известную логику, чтобы «было красиво», он затеял ставить всех «так, как они хотели сами», но потом его кто-то позвал, и в итоге все построились как попало. Первое место забрали оторвавшиеся от Земли ангелы-хранители, уведя пальму первенства у других подопечных Михаила, воинов легиона, которые сделались вторыми по счету. Агнесс поймала уже должно быть пятидесятый взгляд, посланный Мирославом Розе. Белеющие снежинки Рафаила не упустили свой шанс стать ближе к своим извечным друзьям и теперь были совсем рядом со стройными рядами звездной формы, перемежавшихся со светлыми платьями отошедших сегодня от формальностей воительниц легиона. Следующими за сестрами милосердия устроились на почтенном расстоянии огненные ангелы Уриила. Как всегда тактичные, они сбились в компактную кучку, стараясь никого не подпалить в минуты, когда так сложно было держать свой огонь на замке. За ними, загибаясь нестройной подковой «народного ополчения» бурлили, как морская пена, музы Гавриила. Самое многообразное хозяйство на свете. Они то и дело умудрялись приставать к расположившимся близко ангелам молитвы или донимали, уворачиваясь от вспыхивающих факелов носителей пламени и даже старались докричаться до ангелов-хранителей… Стоики Иегудиила замыкали полукруг собравшихся, малочисленные и строгие рясами, но светящиеся неземной радостью на лицах. Они были предпоследние по численности после усиленно работающих на Земле ангелов Салафиила и закрывали стеной служителей милосердия архангела Иеремиила, нежнейших существ во Вселенной. Пары