— Паша, поехали, уже поздно, отец будет волноваться… — прошептала она наконец.

Дорогой Алена не произнесла ни слова. Он тоже не приставал с разговорами. Девушке надо подумать, прислушаться к своим ощущениям.

На Жемчужной улице все было спокойно, как в Багдаде, ветерок шевелил шапки акаций. Павел поставил машину у знакомого забора, выключил двигатель. Скрипнула дверца — Алена выскользнула на улицу. Он вышел следом, обогнул капот. Девушка рылась в сумочке, искала ключ. Он снова заключил ее в объятия, поцеловал, не встречая сопротивления. Сумочка повисла в безвольно опущенной руке, ключ так и остался не найденным. Свободная рука обвила шею Павла. Он крепко обнял ее, прижал к себе…

Как же некстати заскрипела калитка! В проеме показался силуэт. Зажегся фонарь, яркий свет выхватил из темноты слившуюся в поцелуе парочку. Алена ойкнула, отстранилась. Болдин продолжал сжимать ее трепещущее тельце. Несколько мгновений тянулось тягостное молчание.

— Папа… — с усилием выдавила Алена.

Спина покрылась инеем. Ей-богу, лучше бы все городские хулиганы выстроились в каре! Павел потерял чувство реальности, забыл, где находится. В руке майора Ваншенина дрогнул фонарь. Он, похоже, не верил своим глазам, подошел ближе, чтобы убедиться. Электрический свет резанул глаза. Павел неохотно отпустил девушку. Поздно оправдываться: что было, то было.

— Папа, это Павел… — отчаянно волнуясь, произнесла Алена. — Мы недавно познакомились…

— Это и есть твоя новая подружка, с которой ты пошла в кино? — глухо спросил майор.

— Ну да, это она… Нет, я не это хотела сказать…

— Что прикажете, товарищ майор? — обреченно вымолвил Болдин. — Утром объяснительную на стол? Или можно сразу собираться в Москву?

— Подождите, — заволновалась Алена. — Так вы знакомы?

— Ну ты и наглец, Болдин… — утробно пророкотал майор. И вдруг взревел: — А ну, отойди от моей дочери! И чтобы на пушечный выстрел к ней не приближался! Алена, ты в своем уме? Где ты его подцепила? Из всех парней на свете ты выбрала именно этого развратного прелюбодея, которого выперли из Москвы за неразборчивые аморальные связи! Понравилось? Соблазнил тебя? На машине прокатил? На нем же клейма негде ставить! Мерзкий ловелас, сердцеед, Дон Жуан, Казанова хренов, кто там еще!

«Квазимодо», — тоскливо подумал Болдин. Это была прекрасная, просто пронзительная речь!

— Егор Тарасович, вы несколько преувеличиваете…

— Вон отсюда! — вскипел Ваншенин. — Завтра мы с тобой поговорим! Дочь, немедленно в дом! — Он схватил Алену за руку, потащил на участок. Хлопнула калитка, лязгнула, словно затвор автомата, щеколда. Какое-то время майор еще возмущался, но уже за забором. Алена робко пыталась оправдываться. Постепенно голоса становились тише.

В расстроенных чувствах старлей побрел к машине. Вечер закончился совсем не так, как ему представлялось. И знакомство с хорошей девушкой, по-видимому, подошло к концу. По большому счету, Ваншенин прав, тут и возразить нечего, — не пара он ей…

Рука тряслась, ключ никак не попадал в замок зажигания. Павел оставил неудачные попытки, откинулся на спинку сиденья, стал успокаиваться…

Глава седьмая

Утром поднялся разбитый, ныли «старые раны», совершенно не хотелось жить, тем более работать. А ведь вчера держался молодцом, так не хотелось показать свою слабость…

Утро началось с дичайшего нагоняя. Пятиминутное «совещание» у майора Ваншенина посвящалось именно ему, старшему лейтенанту Болдину. Остальные сидели в отделе и удивленно прислушивались к крикам начальника.

Было ощущение, что прошел через строй солдат со шпицрутенами. Майор орал как резаный — видно, вечером на дочь не наорался. Он был опухшим, сверкали воспаленные глаза. Чтобы это было в первый и последний раз! Если повторится, он за себя не отвечает, лично прикончит виновного из табельного оружия — и плевать, что остаток жизни проведет в специализированной зоне для бывших сотрудников МВД! Какое вероломство! Какое неслыханное нахальство! Обмануть такую чувствительную девушку! Слава богу, что Аленушка все поняла и сделала соответствующие выводы!

— Учти, Болдин, теперь ты у меня под колпаком, — выпустив пар, резюмировал майор, — шаг влево, шаг вправо — и все.

— Вообще-то вашу дочь, товарищ майор, шпана подкараулила, — напомнил Павел. — Это так, справедливости ради. И что бы с ней сейчас было, не проезжай я мимо? Она же вам рассказала?

— Оказал помощь — и дуй своей дорогой! — резко бросил Ваншенин. — Что, не научился помогать людям безвозмездно? Ладно, проваливай, не беси меня. Ты правда подумал, что с твоей репутацией я буду смотреть на эти выкрутасы сквозь пальцы? И Алена не дура, все поняла и признала, что совершила ошибку. Не думай, будто я не помню добра. Не окажи ты ей услугу — уже бы катился за 101-й километр с волчьим билетом…

«Мы и находимся за 101-м километром», — уныло подумал Павел.

— Мне цыганочку сплясать, чтобы ты убрался? — прорычал Ваншенин.

— Одну минуту, товарищ майор. Это касается работы. Несколько лет назад на озере пропали три туриста. Их приезд, а также исчезновение связали с ограблением смоленского филиала Госбанка, произошедшим накануне. Вы об этом инциденте не упоминали, хотя он непосредственно связан с Лебяжьим озером. Не знать о нем вы не могли — сами же расследовали.

— Ты еще обвини меня в этом… — Ваншенин снова начал багроветь, но взял себя в руки. — Я не счетная машинка, которая все запоминает. Что ты хочешь, Болдин? Та история быльем поросла. Ройся сам, если хочешь. Про деньги из банка ничего не знаю, после происшествия прибыли чекисты и забрали дело. И без того работы хватает. Фамилии туристов уже не помню. Ну, пропали — может, пьяные купаться пошли и утонули. Дно Лебяжьего озера — та еще могила. Или «всплыли» где-нибудь в Прибалтике, паспорта поменяли, откуда я знаю? Наших ребят унизили, дело забрали — знать не хочу, чем там все закончилось. Сам выясняй, если еще не передумал… Слушай, Болдин, уйди наконец, — разозлился Ваншенин. — Долго будешь испытывать мое терпение?

В одиннадцать утра прошел клич: привезли зарплату, все в кассу! Павел остался в отделе — вряд ли он что-то заработал за четыре дня. Да и зарплата за 101-м километром была символической. Работали за идею — искоренить преступность ради счастья будущих поколений.

Настроение в отделе после посещения кассы было приподнятым. Чекалин сообщил, что наконец отремонтирует «Запорожец», а то это не машина, а какой-то самодвижущийся пулемет. Максимов прикидывал: кому отдать долги, а кто подождет еще месяц. Капитан Микульчин поведал грустный анекдот: «Чем зарплата отличается от заплаты? Заплата больше дырки, а зарплата — меньше». Кривил физиономию Боря Чайкин, усердно делая вид, будто ничего не должен Болдину.

— Что с Ваншениным не поделили? — спросил Микульчин. — Он орал на тебя — стены тряслись, мы думали, табельное оружие применит. Ты вроде новый человек, а орал так, будто вы сто лет знакомы.

— Дела