— Где твои перчатки? — спрашиваю я.

Мэ-ди пожимает плечами.

— Большие меховые варежки, которые у меня есть? Это отстой. Я не могу ими ничего крепко держать, и я подумала, что мне, возможно, понадобится хороший захват для охоты с копьем.

Я беру ее маленькую руку в свою и сжимаю ее между своими ладонями, чтобы согреть. Она не отстраняется, что говорит мне о том, что она замерзла сильнее, чем хотела бы признать.

— Ты не всегда носишь перчатки, но большая часть дня охотника проходит на прогулке.

— Ой. Я запомню это на следующий раз. — Ее рука сжимается в кулак, и она набрасывает плащ на открытые руки, прикрывая их от непогоды. — Я уверена, что со мной все будет в порядке.

Я ворчу.

— Вдоль тропы, по которой мы пойдем сегодня, есть пещера охотника. Мы остановимся там и возьмем тебе покрывала для рук.

— Мило.

— До тех пор, однако, ты должна не отставать. — И я поворачиваюсь и снова начинаю идти.

МЭДДИ

Он не лгал, когда сказал, что не будет делать мне поблажек.

Я хриплю в нескольких шагах позади него, пока мы идем по бесконечным заснеженным долинам и холмам, которые, кажется, составляют всю гребаную планету. Я не могу жаловаться, потому что я сказала, что хочу поохотиться. Я просто не в форме и не привыкла ходить пешком по такому большому количеству снега. Хотя он прав; мои пальцы действительно на ощупь как лед. Я продолжаю заправлять их в рукава, но это срабатывает лишь ненадолго.

Я бы хотела, чтобы он снова взял меня за руку, но, полагаю, это моя собственная вина, что он этого не сделает. Вместо этого он крадется вперед, избегая всего, что выглядит как тропинка. Время от времени он присаживается на корточки рядом со следами ног, а затем указывает, что я должна присоединиться к нему. Когда я это делаю, он рассказывает мне о том, какое существо прошло, как давно, и обо всем остальном, что он может мне рассказать. Некоторые следы четкие, и он говорит, что они принадлежат снежным кошкам, которые поднимают лапы при каждом шаге. Другие больше похожи на размазанное по снегу пятно, что означает, что существо волочит свое брюхо. Он указывает на каждый из них и терпеливо объясняет, и когда я все усвоила, он снова уходит, энергично шагая к следующему гребню.

И у меня нет выбора, кроме как следовать за ним.

Несмотря на то, что это немного слишком спортивно для меня, я наслаждаюсь «охотой». День хороший, и, несмотря на холод, здесь есть на что посмотреть, и я чувствую, что делаю что-то полезное. До сих пор я не осознавала, насколько сильно меня беспокоила моя бесполезность. Наверное, я беспокоюсь, что, когда наступит зима, никто не захочет, чтобы толстый одинокий человек был рядом и съедал всю их еду. Если я смогу найти свою собственную еду, я смогу выжить сама. Я ни от кого не буду зависеть.

Мы направляемся к отвесному серому утесу, и когда мы приближаемся, Хассен указывает на что-то.

— Ты видишь это?

Я убираю со лба мокрые от пота волосы, пока они там не кристаллизовались и не замерзли, и осматриваю снег.

— Что я ищу?

— Пещера. Это пещера охотника. В скалах есть небольшие пещеры, и здесь устроено много пещер охотников. Ты всегда должна быть начеку на случай, если тебе понадобятся припасы или место для отдыха.

— И ты знаешь, где они все находятся?

Он кивает.

— Я посещал их все много раз. Охотники проводят большую часть своего времени в дикой природе.

— Здесь не все так дико, не так ли? Мы все еще довольно недалеко к родной пещере. — Может быть, несколько часов ходьбы, но для этих парней это ничто.

Хассен смотрит на меня.

— Сегодня, когда хорошая погода, это легкая прогулка. В ненастный день? Когда с небес падает снег, даже короткая прогулка может оказаться опасной.

В его словах есть смысл.

— Так мы идем внутрь?

— Да. Мы проверим, нужно ли там пополнить запасы, и достанем тебе перчатки.

— Хорошо. Показывай дорогу. — Мне бы не помешал перерыв и возможность дать отдых ногам, хотя я бы никогда ему этого не сказала. Хассен не обращался со мной как с неумелой толстухой, и я буду вечно благодарна. Мысли о моей сестре и о том факте, что она отправилась в путешествие без меня, все еще причиняют боль.

Когда мы подходим к пещере, я вижу, что перед дверью установлен потрепанный непогодой экран для уединения.

— Может, нам не стоит заходить внутрь? Там кто-то есть?

Он отодвигает экран в сторону, отвечая на этот вопрос.

— Экран не имеет значения в дикой природе. Это только в Пещере племени.

— Когда кто-то может застать тебя трахающейся со своим мужчиной? Поняла. — Я думаю, если ты на охоте в дикой природе, всем плевать, если пещера может оказаться занята, ведь все дело в выживании.

Хассен хмыкает в подтверждение моих слов и отодвигает экран в сторону, затем ждет. Я предполагаю, что он ждет меня, поэтому я двигаюсь вперед, чтобы зайти внутрь, но он кладет руку мне на грудь, останавливая меня. Затем он отдергивает руку, как ошпаренный, осознав, что именно сжимал.

— Пока не заходи внутрь.

— Нет? Там все-таки кто-то есть?

Он качает головой и садится на корточки у входа, поэтому я делаю то же самое, присаживаясь рядом с ним.

— Ты должна проверить, нет ли хищников, прежде чем входить в темную пещеру, Мэ-ди. Используй свои чувства.

О, черт возьми. Я ненавижу, что он прав, и я ненавижу, что мне даже не пришло в голову проверить. Там, на Земле, я бы не стала заходить в темную пещеру, не проверив свое окружение. Здесь не должно быть по-другому. Это просто напоминает мне, насколько жалки на самом деле мои навыки выживания.

— Так как же нам проверить? Я предполагаю, что бросать горящий факел, вероятно, не самый практичный вариант.

Его рот