Я испугался. Что делать? Вызывать скорую? Отвезти его в больницу?

Блин, надо посоветоваться с кем-то опытным!

Скорее всего, это просто обычная простуда. Ничего страшного. Но вдруг это что-то другое? Температура-то растет. Вдруг я упускаю время?

Я набрал телефон скорой.

— Какая температура? — переспросила тетка на том конце провода. — 38? И вы скорую вызываете? Папаша, не морочьте мне голову! У нас тут люди с сердечными приступами и разбитыми головами!

Прекрасная провинциальная медицина!

Может, тетка права и я зря паникую. Пойду еще раз измерю температуру. Возможно, лекарство подействовало.

Температура уже была 38,3. Мышка по-прежнему не отвечала. Я решился позвонить Маринке.

Наверное, она уже спит. В больнице ранний отбой. Наверное, лучше ее не будить. Но мне больше не с кем посоветоваться!

Хотя… Листая телефонную книгу, я наткнулся на номер Инги, той самой мамаши из класса Захара. Она чуть ли не силой заставила меня записать свой телефон.

Может, позвонить ей? Она точно знает, что делать, когда дети болеют.

— Добрый вечер, — произнес я в трубку. — Извини, что беспокою. Нужен совет опытной мамы.

— Алекс! Как я рада, что ты позвонил! Я как раз о тебе думала! У нас с тобой ментальная связь.

Болтает без умолку, не дает слова вставить. Я уже жалел, что набрал ее.

— Слушай, у Захара температура и горло болит, — все же вклинился я. — Что посоветуешь?

— Какой кошмар! Мой тоже недавно переболел. Знаешь, чем я ему горло вылечила?

— Чем?

— Козьим жиром растирала! Но это надо делать, когда температура спадет. У Захара горло красное? Миндалины увеличены? Лимфоузлы воспалены?

— Я не знаю…

Блин, не догадался Захару в горло заглянуть. Да и не успел, он уснул.

— Я сейчас приеду. Привезу козий жир. И посмотрю, что там у него.

— Не надо!

— Да мне не трудно. Я недалеко живу.

— Инга, спасибо, но…

Она уже положила трубку.

Блин. Вообще не горю желанием ее тут видеть!

Светлана

Я вышла в подъезд. Спустилась на один лестничный пролет и встала у окна. Выглянула. Машина Алекса все еще торчала во дворе.

Что непонятного в словах: “Не надо меня ждать”? Сказала же, что у меня другие планы. Нет, стоит, не уезжает.

Задница скунса! Больше никак его назвать не могу.

Ладно, выйду. Не торчать же тут часами.

Я села в машину Алекса, сказала:

— Если уж ты так настаиваешь, довези меня до работы.

И больше за всю дорогу не произнесла ни слова, хотя Алекс задал мне миллион вопросов. Рядом сидел Захар, он, в свою очередь, задал миллион вопросов Алексу, спрашивал его о моделях проезжающих машин, о том, какая у них мощность и кто кого обгонит.

Алекс отвечал на удивление терпеливо. Не раздражался, не обрывал племянника. Я могла бы поставить ему еще один плюсик, если бы все еще вела счет его отцовских качеств.

Войдя в офис я огляделась, послонялась из угла в угол и поняла, что мне тут делать нечего. То есть, дела всегда найдутся. Но я сейчас не в состоянии ни на чем сосредоточиться.

Я места себе не нахожу!

Скоро приедет Кирилл. Этот засранец Алекс испортил мне всю радость от встречи с братом!

Как теперь себя вести? Что делать? Что кому говорить?

Кирилл не знает, что Алекс — отец моего ребенка. Никто не знает. Ни одна живая душа. Все эти годы я молчала, как партизан.

Может, и зря.

Но тогда я, наивная влюбленная дурочка, была уверена, что обязана хранить тайну.

Ведь Алекс мне сразу сказал, что у нас ничего не может быть. Потому что завтра он уедет в тренировочный лагерь, поступит в какую-то супер секретную команду и вообще исчезнет неизвестно насколько. В неизвестном направлении. Он даже родным не сможет сказать, где будет находиться.

И, конечно, он не может связывать себя никакими обязательствами и отношениями.

В ту ночь, когда я пришла к нему, я уже знала об этом. Подслушала его разговор с братом. Он с таким восторгом рассказывал о своей будущей службе, с такой важностью говорил о полной секретности…

Сейчас я понимаю, что он был мальчишкой, увлеченным военной романтикой. Но тогда он казался мне настоящим супергероем. А я была обычной мышкой. Готовой ради него на все.

Узнав о беременности, я приняла решение рожать. Я любила его, хотела ребенка, похожего на него. Я тоже была романтичной дурочкой…

Решила воспитывать ребенка одна и никому ничего не говорить. Тем более, что Алекс действительно исчез, и ни я, ни Кирилл понятия не имели, где его носит, в какой части света он пропадает. И вернется ли оттуда живым.

Я всем наврала про аспиранта. Дала дочке отчество Александровна — сказала, что в честь любимых поэтов, Пушкина и Блока. Дать отчество — небольшая проблема. Все главные трудности были впереди.

Было сложно — и это еще мягко сказано. Конечно, мама мне во всем помогала. Она сразу сказала: “Ничего, дочка, вырастим. Видно, судьба у нас такая. Может, на нас проклятие, или венец безбрачия…”

Мы с Кириллом тоже росли без отца. Его отец вообще не хотел жениться, мой ушел, когда мне исполнился год. Я его даже не помню.

Да, видно у нас с мамой такая судьба… Влюбляться во всяких засранцев.

Когда Соне было четыре, я познакомилась с Женей. Он был добрым, внимательным, заботливым. Вернее, казался таким. Мне было так приятно чувствовать себя любимой! Да и с Соней он сразу нашел общий язык. Я почти забыла Алекса. А потом Женя уехал…

Точно, на мне венец безбрачия! Только я решила, что жизнь налаживается, как выяснилось, что Алекс женат.

А ведь я уже почти забыла и его, и свои глупые надежды. Понимала, что у него своя жизнь, в которой мне нет места. И вот он внезапно появился и снова терзает мое бедное сердце!

Я приехала домой и позвонила в дверь соседке. Надя старше меня на десять лет, у нее 13-летний сын и тоже глухо с личной жизнью. Я не скажу, что мы близкие подруги, но общаемся. Чаще всего на тему, какие мужики козлы.

Она как раз тот человек, которому я сейчас могу поплакаться.

— Что случилось? — с порога спросила она, окинув меня взглядом.

— Он оказался женат.

Она даже не спросила кто. Сразу выдала:

— Вот козлина мохнатая! А тебе не сказал?

— Сказал, что свободен.

Надя покачала головой и сжала губы.