мне окончательно опозориться перед консьержем. До машины по асфальту я шла как на ходулях — боялась зацепиться за что-нибудь каблуком и упасть; возле ресторана Демид уже, видимо, потерял терпение.

— Просто расслабься, — скомандовал настойчиво, но мягко. — Представь, что туфли — это продолжение твоих ног.

— Интересно, откуда тебе знать, как это делается? — ехидно хмыкаю. — На себе испытывал?

Пригожин фыркает и отворачивается, а я вздыхаю и пробую сделать, как он сказал.

Самое удивительно то, что у меня получается.

В ресторан вхожу не походкой львицы, конечно, но и не неуверенным пингвином тоже; вглядываюсь в лица посетителей, пытаясь угадать, кто из них — клиент Демида, и чувствую, как деревенеет спина, когда из-за столика поднимается пара, приветствуя нас. Женщина недвусмысленно прихорашивалась и смотрела на Демида так, что сомнений не оставалось.

Они знают друг друга.

И очень тесно.

Мои неуверенность и скованность словно сдувает порывом ветра от того пошлого взгляда, который кинула эта мадам на моего законного мужа. Не то что бы я была собственницей — просто этот мужчина уже занят, а по правилам приличия так пялиться на чужого мужа — верх дурного тона. Беру Демида под руку — так, чтобы обручальное кольцо было хорошо видно (вдруг у неё проблемы со зрением) — и цепляю на губы самую счастливую улыбку, на которую только способна: улыбнись я сильнее — лицо просто треснуло бы.

Мы подходим к нужному столику, и теперь уже я подвергаюсь жёсткой оценке со стороны женщины; она придирчиво осматривает мой туалет и простой макияж и явно считает, что я ей не соперница.

Очень опрометчиво, моя дорогая.

Демид пожимает руку мужчине, которому на вид лет сорок, но с очень приятной внешностью — даже не зная его, хотелось искренне улыбнуться и довериться. После настаёт черёд женщины — вот на ней было слишком много косметики, что прибавляло ей ещё пару-тройку лет и делало ровесницей Ольги Кабо: не первой свежести, в общем; она тут же подставила Демиду руку для поцелуя, хотя явно желала подставить кое-что другое. Пригожин был слишком галантен, чтобы отказаться — а может, ему и самому этого хотелось, почём мне знать — и женщина буквально млела те несколько секунд, что его губы касались тыльной стороны её ладони.

Вот лично мне хотелось вогнать свои шпильки в её бесстыжие глазёнки.

— Ульяна, это Николай — мой клиент, а это его супруга Александра, — с дежурной улыбкой кивает Демид и приподнимает меня за талию, но я думаю совсем не об этом: интересно, а Николай знает, что его жена проявляет нездоровый интерес к чужому мужу? — Позвольте представить вам мою жену, Ульяну.

Александра такого поворота событий явно не ожидала — вон, какие глаза круглые стали; очевидно, моё кольцо она или всё же не заметила, или посчитала, что я его не достойна. Едва сдерживаю свой злорадный смех, а вот от довольной улыбки не отказываюсь, и женщина буквально извергает молнии. Демид отодвигает для меня стул, в то время как Александра садится сама, и опускается на соседний, стрельнув в меня глазами.

Мне показалось, или в его взгляде только что промелькнули черти?

Пока мы вчетвером изучаем меню, я украдкой посматриваю на женщину и на собственного мужа; Александра то и дело бросает на Демида томные взгляды поверх меню, но мой муж сосредоточен исключительно на выборе блюд. Успокоившись таким раскладом, вчитываюсь наконец в названия, и хмурюсь: меню точно на русском языке написано?

— Что-то уже выбрала или помочь? — слышу шёпот на ухо и поворачиваюсь к Демиду.

Моя благодарная улыбка говорит сама за себя, и муж немного самодовольно улыбается.

Ладно уж, позволю ему сегодня править бал, только пусть не забывается.

Пока официант принимает заказ и удаляется, мужчины приступают к обсуждению своего контракта: насколько я поняла из разговора, Николай собирается в Китай в бизнес-поездку, и ему срочно нужен переводчик-мужчина — так как жена склонна к ревности. Закатываю глаза к потолку: это явно не мешает ей самой засматриваться на других. Меня сильно злит её бесконечное внимание к Демиду и попытки поймать его ответный взгляд, но вот что странно: Пригожин его открыто игнорировал. Может, не хотел спалиться перед Николаем и потерять выгодную сделку, а может не хотел сорваться и уволочь эту рыжую стерву в укромный уголок прямо сейчас.

Когда контракт подписан, а основные блюда съедены — кстати, суп из мидий и коктейль из креветок были очень вкусными — Николай принялся развлекать нас рассказами о своих поездках по Европе, пока мы ожидали десерт. Чтобы отвлечься от неприятной картины под названием «Чья-то жена пускает слюни на моего мужа», переключаю внимание на Николая и с интересом слушаю про красоты зарубежных стран. Мне двадцать два, и за свою жизнь я не была нигде — даже пределы своего города не покидала — так что для меня всё было в новинку.

— А как давно вы женаты? — спрашиваю у Николая, недобро косясь на его супругу, напоминая ей о том, что у неё уже есть муж.

В ответ получаю ожидаемо злой взгляд.

— В декабре будет пять лет, — с улыбкой отвечает он и целует руку Александры. Господи, эта женщина не заслуживает ни одного из присутствующих мужчин. — А как насчёт вас?

— Мы поженились три дня назад, — с такой же улыбкой отвечает Демид и накрывает мою руку, лежащую на поверхности стола, своей.

Это не ускользает от внимания Александры, и женщина досадливо морщится; пользуясь тем, что её глаза прикованы к нашим рукам, я переворачиваю свою и переплетаю наши с Демидом пальцы, одновременно с этим бросая на мужа взгляд, полный немого обожания.

Пусть эта выдра не думает, что ей тут что-то светит.

В ответном взгляде Пригожина плещется столько эмоций, что меня на некоторое время откровенно клинит; не знаю, что за игру я затеяла, а вот какие мысли его посетили, догадаться было не сложно.

Лишь бы мне всё это потом не аукнулось.

— По вам сразу видно, что вы молодожёны, — искренне улыбается Николай. — Первые пару месяцев после свадьбы мы с Александрой тоже не могли оторваться друг от друга; я чуть было не упустил из рук свою собственную фирму — так отвлёкся на жену. Мы посетили порядка трёх стран в наш медовый месяц — это было лучшее время в моей жизни. Конечно, сейчас мы тоже путешествуем, но медовый месяц — это как первый выпускной: их может быть сколько угодно, но первое впечатление всегда самое прекрасное.

В искренности его слов я ни капли не