– Мы так и сделаем, – решил комиссар, – но сначала нам все-таки нужно переговорить и с дочерью этой мадам, которая ждет нас в коридоре. И с русской парой, которая так некстати оказалась в вагоне. Хотелось бы предположить, что вы правы. И все люди, которых я перечислил, оказались там случайно. Возможно, они действительно не имеют прямого отношения к убийству господина Месуда Саргына. Тогда скажите, кого нам подозревать? Кто еще мог выстрелить в турецкого дипломата. Ведь, кроме этих двух пар, там было еще несколько человек. В том числе вы, ваша знакомая Мадлен Броучек, сам господин еврокомиссар, господин Схюрман и двое журналистов. Список все равно получается более чем большой. И мы не понимаем, кого именно нам следует подозревать.

– Пока нет твердых улик – никого, – ответил Дронго.

– И это говорит международный эксперт по вопросам преступности? – уточнил комиссар. – Получается, что убийца просто растворился в воздухе, исчез?

– Нет. Но пока у нас нет данных против кого-то из конкретных пассажиров. Однако уже сейчас мы можем твердо сказать, что убийца имеет молодого сообщника, который вчера пытался меня убить.

– И опять мы не знаем точных причин этого непонятного покушения, – добавил комиссар, – может, это кто-то из ваших старых знакомых. Или просто нанятый киллер, который сводил с вами счеты за ваши прежние расследования. Такое совпадение возможно?

– Нет, – убежденно ответил Дронго, – невозможно. Вчерашнее покушение абсолютно точно связано с убийством турецкого дипломата. Кто-то решил, что я могу определить убийцу и вывести вас на настоящего преступника. Именно поэтому решили меня убрать и стреляли в меня именно с этим расчетом.

– Слишком сложно, – возразил комиссар. – А как ваш принцип Оккама? Вам не кажется, что проще было бы предположить, что это ваш личный недоброжелатель, который сводит с вами счеты.

– Вы сами верите в подобное совпадение? – спросил Дронго. – Именно здесь, в вашем красивом и спокойном Брюгге, меня нашел мой давний недоброжелатель? И еще стрелял так неаккуратно, что попал в официантку вместо меня. Простите, господин комиссар, но я всегда имел дело с очень серьезными людьми. Они обычно нанимали профессионалов, которые не делали ненужных выстрелов.

– Мы все проверим, – мрачно сказал ван Лерберг.

– Вы были вместе с госпожой Броучек, – напомнил следователь, – а ведь вы говорили, что знакомы с ней не так давно.

– Она знает меня очень давно, – пояснил Дронго, – но лично мы познакомились только вчера, это правда. Однако я думаю, вы не станете подозревать женщину только на том основании, что она согласилась выпить вместе со мной бокал вина.

– В Интернете уже появилось сообщение, что она была всего лишь свидетелем происшествия, – вспомнил следователь, – хотя мы считаем, что она была непосредственным участником этого инцидента.

– Всего лишь свидетелем, – возразил Дронго, повторяя слова Кубергера. – Морзоне иногда выдает правду, чтобы не платить по искам, которые ему могут предъявить.

Комиссар усмехнулся. Он тоже не любил чересчур пронырливых журналистов.

– Что вы предлагаете нам делать? – поинтересовался ван Лерберг.

– Искать убийцу, – ответил Дронго, – не прекращать ваших интенсивных поисков. Допросить оставшихся пассажиров. И конечно, попытаться найти молодого негодяя, который вчера в меня стрелял. На вид ему было лет тридцать, не больше. И я убежден, что он не профессиональный киллер, а человек, который раньше не занимался подобной практикой, но имел дело с оружием.

– Вы можете себе представить, сколько таких людей в нашей стране, – отмахнулся следователь, – все, кто служил в нашей армии. Их тысячи. И учтите, что совсем необязательно, чтобы этот киллер был бельгийцем. Он мог быть французом, немцем, голландцем, датчанином, даже англичанином. Это значит, что мы никогда его не найдем. До скончания веков.

– Найдете, – возразил Дронго, – он молодой, амбициозный. Не любит отступать. Обратите внимание, что он сделал три выстрела, а не один. Стрелял, чтобы попасть. А с другой стороны, не думал о последствиях для случайных прохожих. Человек эмоциональный, нерасчетливый, настойчивый, ведь он сделал три выстрела подряд, жестокий, не останавливающийся ни перед чем. Именно этой чертой характера мы должны воспользоваться. Хотя это может оказаться и очень опасным делом.

– Расскажите свой план, – предложил комиссар.

– Конференция будет продолжаться до завтрашнего вечера, – начал Дронго, – но попасть в зал без специального разрешения и минуя охранников с металлоискателями практически невозможно. Особенно сейчас, когда там столько высокопоставленных гостей. Но этот тип не любит отступать. Значит, он обязательно попытается исправить свою ошибку. Люди в его возрасте амбициозны и напористы.

– Что конкретно вы предлагаете? – спросил ван Лерберг.

– Устроить засаду на убийцу, – пояснил Дронго, – и подготовить для него приманку, чтобы он наверняка попал в нашу засаду.

– Кто будет приманкой? – поинтересовался следователь.

– Я, – ответил Дронго.

– Каким образом?

– Нужно объявить всем, что я уезжаю на поезде завтра вечером. Затем ждать, пока убийца не обратит на себя внимание. Я почти убежден, что завтра вечером он будет на вокзале. И вам лишь останется его задержать.

Комиссар и следователь снова переглянулись…

– Вы представляете, что с нами будет, если окажется, что мы упустили настоящего убийцу? – спросил комиссар.

– Вас выгонят с работы. А меня могут убить, – напомнил Дронго, – поэтому было бы совсем неплохо, если бы вы смогли обезвредить убийцу уже на стадии подготовки. А мне выдайте одежду из кевлара, пуленепробиваемый жилет и пистолет, который я мог бы иметь при себе. Тогда мне будет гораздо легче отбиваться от возможного киллера. Если, конечно, вы сможете оказать мне такую любезность.

– Выдавать оружие иностранцу, – подвел неутешительный итог следователь, – нам никто не позволит. Не забывайте, комиссар, что вам осталось только полтора года до пенсии и вы можете испортить все одним безумным поступком.

– Но в его словах есть рациональное зерно, – возразил комиссар, – и не забывай, что именно он будет рисковать больше остальных. Я думаю, что одежду из кевлара и пуленепробиваемый жилет мы вам найдем. А насчет оружия… Если даже нам не разрешат его выдавать официально, то господин Дронго не пойдет безоружным. Я дам ему свой пистолет.

– Так нельзя, – возразил следователь, – это может плохо кончиться. В том числе и из-за вашего оружия. – Он сказал это на фламандском языке, чтобы их не понял Дронго.

– Это мы решим завтра, – сказал комиссар, – позвоните в отель и подтвердите, что мы хотим приехать, чтобы побеседовать с господином Гиттенсом. И еще там наверняка будет и другой пассажир, который был в одном вагоне вместе с ними. Господин Схюрман, гражданин Голландии из Амстердама. Полагаю, что будет правильно, если мы сумеем допросить и его. Но сначала мы переговорим с младшей Ангелушевой.