– Вы не знаете той силы, с которой вам предстоит столкнуться, отважные воители на драконах! Хазары приведут под стены Самватаса десять тысяч воинов, и тогда все роды в округе падут, так как наши силы ничтожны. Спасите свои жизни во имя нашей дружбы, так как никогда я не проливала столько горьких слёз, сколько пролью в тот день, когда увижу вас поверженными, а своих братьев бьющимися супротив вас, так как вы мне искренне полюбились!

– Дир, – проговорил Аскольд, обращаясь к брату, – по-видимому, Лыбедь таким образом нам хочет сказать, что в борьбе с хазарами они встанут не на нашу сторону.

– Да, брат, кажется, они не ожидали, что мы с лёгкостью расправимся с их поработителями, и теперь боятся, что мы подчиним их самих.

Лыбедь между тем взяла палочку и нарисовала на земле точку, а вокруг точки большой круг, при этом точка была не ровно посередине, а где-то с краю.

– Это, – указав на точку, проговорила Лыбедь, – Самватас, а это – все остальные земли хазар, и правит ими великий Каган. Он даже не узнает о том дерзком поступке, который вы совершили, так как его уши не могут знать обо всём, что творится в его стране. Но не думайте, что ваше деяние останется незамеченным, так как его военачальники соберут воинство и вскоре придут мстить за своих людей и захотят взять то, что вы у них украли!

– Ну, так пусть приходят, – сказал Аскольд.

– Хазарские полководцы не только приведут свои рати, но и призовут нас, своих рабов, встать в ряды их воинства. И тогда мы станем врагами. На одного вашего воина придётся сотня врагов! Вы все падёте, и ваши головы насадят на пики, а тела бросят на съедение псам! Моё сердце содрогается только от мысли об этом! У вас времени не больше десяти дней! Думаю, хазары пожалуют до того, как опадут последние листья.

– То есть в город вы нас не пустите? – наконец спросил Дир. Он аж рассмеялся, увидев, как вновь поморщилась Лыбедь, делая вид, что пытается понять, о чём говорит варяг.

– Мы рады оказать вам помощь, – повторила девушка, словно так и не расслышала варягов.

– Тогда завтра утром я со своими людьми буду пировать в Киеве, а тебя я утоплю в той реке, в честь которой тебя назвали, – произнёс Аскольд, – а головы твоих братьев я пошлю хазарам, чтобы они спросили с них.

– Норманн, – изменившись в лице, с которого тут же исчезла приветливая улыбка, произнесла Лыбедь, – тебе никогда не взять Самватас! Я не сказала тебе, что всего в дне пути верхом от того лагеря, что вы разграбили, находится воинский лагерь хазар! Вы уже мертвы, а дерзко угрожаете смертью другим! Хазары придут сюда на следующий день, а вы вместо того, чтобы послушать своих настоящих друзей, ищете ссоры и с нами! О, вы и вправду настоящие дикари!

– Иди, Лыбедь, домой и скажи братьям, что если до рассвета они не откроют ворота и не сдадут город, то я возьму его, – произнёс Дир.

Лыбедь повернулась и зашагала в сторону своего города. Варяги не препятствовали ей уйти, и когда ворота за ней затворились, все рассмеялись ей вслед.

– Она пыталась притвориться, что она наш друг и что её сердце скорбит о нашей преждевременной кончине! – со смехом сказал Аскольд. – Они и вправду считают нас глупцами, если думают, что мы верим каждому их слову.

– Ну чего, брат, настало время взять Киев на щит.

– А до утра, думаешь, не ждать?

– Нет, конечно, пусть думают, что мы тут развлекаемся. А мы ударим по тому месту, где укрепления подзавалились.

Когда Лыбедь вошла в город, её прямо у ворот встретили братья.

– Братья, готовьтесь к штурму! Норманны ударят сейчас, в ночи! Они пытались схитрить и сказать, что дают нам время на раздумье, но по тому, как горели их глаза, я поняла, что времени у нас нет. Они вовсе не глупы!

Кий посмотрел на сестру и на своих братьев, а после на воинов.

– Может, это и хорошо, что варяги вступят с нами в борьбу, так как в этом случае хазары только уверятся в нашей верности. Щек, подготовь конницу, ударишь по норманнам, едва те достигнут стен. Хорив, ты с пехотой встретишь варягов на стенах.

Щек и Хорив кивнули головами и поспешили занять свои места. В полумгле Хорив видел, как варяги приближаются к городу, при этом ни лестниц, ни других приспособлений у них не было. «Как они собираются взять нас на щит? – подумал он и усмехнулся. – Они никогда не сталкивались с настоящими укреплениями, поэтому думают перелезть через стены с помощью товарищей».

– Óдин! – раздался дружный возглас прямо в том месте, где стены были не в самом лучшем состоянии, а наступающие варяги вместо того, чтобы полезть на стены, построившись прямо перед ними, стали наносить удары топорами по щитам.

Хорив был удивлён, как он так прозевал отряд варягов, который, по всей видимости, обрушился на город с другой стороны, но сильно не испугался, ведь у него там стояла почти сотня воинов, а значит, даже если им и вправду удалось преодолеть стену, то они обречены. Но чтобы не рисковать, Хорив спустился со стен, вскочил на коня и поспешил к тому месту, где стена нуждалась в ремонте.

Ужас охватил его, когда он увидел бегущих навстречу ему людей. Это были те воины, которых он оставил для защиты того участка стены.

– Поляне! Остановитесь! Стойте и сражайтесь! – закричал Хорив, но те бежали, не слушая его.

С коня Хорив увидел, как, сомкнув щиты, медленно двигаются варяги. Как они тут оказались, подумал Хорив и, надеясь, что его храбрость остановит бегущих воинов, он пустил коня прямо на врагов. В глубине души он верил, что если его конь проломит стену щитов, то тогда его люди вступят в бой.

Хорив ошибся, думая, что варяги никогда не сталкивались с конницей. Вместо того чтобы разбежаться или хотя бы постараться выдержать удар коня щитами и повалиться от него, кто-то выставил перед собой копья, которых всадник не заметил в полумгле, но которые пробили его животное. Слетев с коня, Хорив обнажил меч и бросился на стену щитов, но тут же был сражён несколькими ударами. Поляне так и не остановились и бежали дальше в город, а варяги неспешно шагали по улице, словно они тут прогуливаются.

Щек постарался исправить положение, обрушившись со своей конницей на тех варягов, что стояли перед стенами, но и там поляне потерпели неудачу. Варяги быстро построились в кольцо и ощетинились копьями. Хотя сначала казалось, что конники сметут своих врагов, но этого не случилось. Потеряв множество людей, Щек отвёл своих людей в город. Велико же было его удивление, когда дорогу в город ему преградили всё те же варяги.

Те норманны, что стояли у стен, перешли в наступление и принялись методично истреблять его воинов. Щек понял, что это конец. Он не знал, много ли воинов потеряли варяги, но видел, как один за другим падают его всадники. Это было просто немыслимо, так как норманны безжалостно разили коней. Славяне никогда себе такое не позволяли, а вот варягам, по всей видимости, были безразличны эти звери.

Зажатые с двух сторон конники Щека так и не могли пробиться сквозь стену щитов и копий, которой их встретили варяги, захватившие город. О том, куда делась вся пехота, Щек уже и не задумывался.