class="p1">— Так, а можно без превеликого удовольствия? — глаза Тани с сомнением сощурились. — В самом деле, будь уже посерьезнее, мы тут не в игрушки играем.

— Я тоже в игрушки не играю, как видишь, — Герман наклонился к ней поближе. — Я, между прочим, блестяще выполнил ваше первое поручение, несмотря на непредвиденные обстоятельства. А награды никакой до сих пор не получил.

С этими словами он провел кончиками пальцев по ее щеке.

— Эй, ты чего! — она чуть отстранилась. — Меня, между прочим, отцовский шофер в машине дожидается. Бог весть, что он еще подумает!

— Подумает, что ты здесь разрабатываешь чрезвычайно важную операцию государственного значения! — проговорил Герман ей на ушко, уже орудуя с застежкой ее платья. — И что тебя ни в коем случае нельзя отвлекать.

— Погоди… — ответила она с легкой хрипотцой в голосе. — Значит так, я предварительно санкционирую тебе операцию… подчеркиваю: предварительно! Так, подожди… да перестань уже ты… ох, ну ладно… но сначала, в общем, пока что никакой самодеятельности, слышишь? Я завтра же попробую переговорить и пришлю тебе инструкции… да что ты делаешь, ты же порвешь шнуровку! Погоди, я сама… Вот же сотрудники, ничего доверить нельзя…

Глава десятая

Происходит катастрофа

— Вот, значит, тут-то она и залезала, — произнес усатый вахмистр, постучав носком сапога по железной крышке люка.

Герман наклонился к крышке, рассмотрел ее, приподнял.

Они находились внутри плохо освещенного склада, где некогда Пудовский хранил краски и реагенты для своего производства. Находился он на отшибе, так что во время памятного сражения совершенно не пострадал. Пахло здесь пылью и чем-то остро химическим, снаружи выл ветер и хлопал на крыше куском отошедшей жести.

Идея устроить в Залесском засаду и арестовать Надю казалась естественной: никакой информации, где она может скрываться, у Корпуса не было, а уж здесь-то она наверняка появится. Значит, нужно было найти, как именно она проникает под защитный купол. И вот, нашли.

— Скажите, а вы точно уверены, что она прошла именно здесь? Не может быть здесь других выходов?

— Ох, точно. Мы, надо правду сказать, в первый-то раз, когда территорию обыскивали, опростоволосились, — вахмистр смущенно пощипал длинный ус. — Здесь сверху люка вот этот ящик стоял, изволите видеть. Ну, и кто-то из ребят не заметил, не проверил, что под ящиком. Он еще был к стене придвинут, так что… А нынче, как стали второй-то раз проверять, так увидели, что ящик двигали, следы вот в пыли. Так оно и открылось. Нет, здесь она влезла, точно здесь.

— А внутри смотрели, что там? Куда он выходит? — Герман приподнял ржавую крышку. Изнутри пахнуло сыростью и гнилью.

— Спускались, там коридор какой-то, — ответил вахмистр. — Но далеко не пошли, нам отлучаться-то не велено.

— Давайте посмотрим, — сказал Герман.

Они спустились вниз по грязноватой лестнице, внизу вахмистр засветил керосиновую лампу, и вместе двинулись по узкому лазу, стены которого были выложены кирпичом.

— По всей видимости, его Пудовский возвел, — проговорил вахмистр. — Что, значит, в случае чего отсюда выскользнуть. Он, сразу видать, был хитрец еще тот, вот и предусмотрел. А дамочка эта, видимо, все его хитрости знала, ну, и про подземный ход — тоже. И теперь, вот, воспользовалась.

Герману было в этом лазе не по себе. Невольно он вспомнил недавний поход в гробницу — здесь для полноты сходства не хватало только плюща, змеящегося вдоль стен. Ну, и многорукого паука, конечно же.

И хотя Герман отлично понимал, что никого здесь нет, но рука его, все-таки лежала на кобуре револьвера — на всякий случай.

— К реке он, видать, выходит, — проговорил вахмистр, и его голос пронесся по коридору эхом. — Вон, сыростью как тянет. Это тогда, значит, еще идти долгонько.

— Ничего, давайте пройдем, — сказал Герман. — Нужно точно знать, где выход. Там мы засаду поставим, а как только она в лаз войдет, мышеловка захлопнется.

Они прошли еще шагов двести, кое-где по стенам виднелись похабные рисунки. Интересно, кто еще пользовался этим лазом? Вряд ли уж подобное непотребство изобразила Надя или Пудовский.

— Смотрите! — воскликнул вахмистр. — Тут лежит что-то.

В самом деле, возле стены, придавленный камнем, лежал недорогой потертый бумажник. Герман осторожно открыл его. Внутри был сложенный вчетверо листок бумаги. Герман развернул его и прочитал записку, написанную аккуратным мелким почерком гимназистки-отличницы:

'Поздравляю, вы нашли путь, которым я пробиралась на фабрику. Стало быть, вы не дурак. А раз вы не дурак, то должны понимать, что раскрытым путем я уже больше не воспользуюсь.

Одним словом, встретимся мы с вами в следующий раз на моих условиях. Первого октября сего года вы выйдете из поезда в пять часов вечера на станции Кувшиново, сойдете с перрона и сразу же свернете на тропинку, ведущую в лес. Пройдете полверсты, и мы вас встретим. С вами должен быть один представитель от мастеровых. Мы обсудим условия их освобождения.

Естественно, что никаких других жандармов, и вообще никаких людей с вами быть не должно. Как вы понимаете, мы в состоянии это проверить. Если с вами будут другие люди, встреча не состоится, а я найду возможность донести до ваших людей, что вы мерзавец, не желающих их освобождения.

Надеюсь на ваше благоразумие.

Н.'

— Первое октября, — проговорил Герман себе под нос. — Значит, есть еще неделя.

— Ну, так что же, ваше благородие, дальше-то пойдем, или как? — осведомился вахмистр.

— Нет, дальше уже без надобности, — ответил Герман. — Пойдем-ка назад.

* * *

В назначенный день он вышел из поезда во всеоружии — в том числе, и в буквальном смысле. Под курткой привычно уже обосновались две кобуры: с обычным револьвером и с Узорешителем. Казалось бы, в последнем необходимости не было, но Герману теперь было с ним спокойнее, особенно после истории в гробнице.

— Слышишь меня? — раздался у него в ухе голос Тани. — Звучало это очень непривычно, словно чужой голос забрался в его голову.

— Да, — ответил Герман. Чтобы ответить, пришлось немного пошевелить губами, но едва заметно. Но отправка сообщения далась ему нелегко, он ощутил болезненный укол в области лопатки, и решил, что злоупотреблять этой способностью не будет. К ментальной связи его смогли подключить, как обладателя сапфирового креста, но