…Тимофей подъехал к дверям кафе ровно в восемь. Вот тютелька в тютельку. Что само по себе уже являлось комплиментом, в наше-то время.

Инга вышла на улицу, мужчина распахнул перед ней дверцу своего авто:

– Прошу.

Она села на переднее сиденье, рядом с водительским, Тимофей захлопнул дверцу. Дрожащими пальцами девушка принялась пристегивать ремень безопасности…

Мужчина сел рядом, машина тронулась с места. Инга знала, что в этот момент Антонина и Славик смотрят на нее из окон кафе.

– А куда вы меня везете? – спросила Инга у Тимофея.

– В другое кафе. Ужинать. Или вы против? – спохватился тот.

– Нет, совсем не против, – покачала она головой. – Это даже прикольно. Не помню, когда ужинала где-то как посетительница. И давайте на «ты», я себя просто старухой чувствую, когда мне «выкают».

– Давайте. То есть давай, – усмехнулся Тимофей.

Инга смотрела, как он уверенно крутит руль. Поворачивает то налево, то направо. Тормозит, потом ускоряется… Кажется, он хороший водитель.

«Если у нас с ним завяжутся серьезные отношения, то Тимофей всегда будет возить меня на своей машине. Это так необыкновенно… Не в метро трястись, а на машине. Мы можем с ним отправиться в какое-нибудь красивое место. В парк. О, в Царицыно!»

Остановились на набережной, у летнего кафе. Опытным взглядом Инга оценила место – недешевое. Плетеная мебель из ротанга, белые скатерти… Приятно пахло жарящимся мясом.

– Прошу, – подвинул мужчина стул, сам расположился напротив, быстро пролистал меню в кожаной папке. – Заказывай, что тебе угодно. Тут мясо хорошо готовят, я слышал. Что у нас там из напитков… Да, я же за рулем. Только сок. А ты… будешь вино?

– Пожалуй. Бокал красного сухого. И какой-нибудь стейк, что ли? – спокойно произнесла она.

– Отличный выбор, – обрадовался Тимофей. – И я тоже стейк закажу.

Они сидели под полотняным навесом, лицом к реке.

– Совсем тепло, – сказал Тимофей.

– Ага, очень люблю это время года. Вообще люблю Москву.

– И в этом ты тоже не одинока!

Официант принес напитки.

– Чудно́, – призналась Инга Тимофею, когда официант ушел.

– Почему?

– Ну как, всю жизнь я обслуживала, а тут меня…

Мужчина засмеялся удивленно:

– Да, точно, я и не подумал! А тебе нравится твоя профессия, Инга?

– Как сказать. Нравится, но я, конечно, хотела бы большего. Я приезжая, сразу тебе признаюсь. Живу на съемной квартире в Подмосковье. Уже много лет… Не встречала еще людей, готовых работать официантом всю жизнь. Сегодня об этом опять думала. Но куда меня еще возьмут, без образования? – призналась девушка без всякого стеснения.

Инга сознательно рассказала Тимофею о себе все самое главное и сразу. Она понимала, что только искренность и полная открытость могут в наше время расположить мужчину. Если она начнет юлить и хитрить, напускать туману, то потом все равно все выяснится и она может показаться этому мужчине обычной провинциальной хищницей.

– Но тяжело, наверное? Люди ведь разные бывают… – осторожно заметил Тимофей. – Я о посетителях.

– Люди как люди. Студенты и офисные работники – утром и в обед, а семьями к нам в кафе ходят в выходные. И еще пьющих интеллигентов много в выходные. Молодые всегда приветливы. Чем старше человек, тем сложнее с ним, – охотно болтала Инга. – У нас один официант работает, Славиком его зовут, так он целую классификацию посетителей составил.

– Интересно!

– Больше всего он не любит «телочек». Ну, молодых девиц, которые обычно со взрослым «папиком» в рестораны приходят. Славик в разных ресторанах работал, говорит, в нашем кафе они почти не появляются. Так вот, если у телочки сумочка леопардовой расцветки, то это все, она официанта будет муштровать только так…

Официант принес заказ.

– За знакомство?

– За знакомство! – Они чокнулись.

– Вино хорошее… – заметила Инга. – Ой, как же приятно, когда не ты, а тебя обслуживают! Ну, а ты кем работаешь?

– Меня тоже, в каком-то смысле, можно назвать обслуживающим персоналом, – признался Тимофей. – Я инженер-электрик.

Он принялся рассказывать о своей профессии. Большую часть Инга не поняла. Что-то там про электрооборудование, генераторы, электроцепи, системы энергоснабжения…

Но тем не менее она слушала Тимофея внимательно, с живым интересом к самому мужчине. Наблюдала за ним. И, кажется, чем дальше, тем сильнее ей нравился этот человек. Надежный, умный, серьезный. Пожалуй, она не прогадала, что заставила Тимофея обратить на себя внимание.

Поужинав, они отправились гулять вдоль набережной. Инга рассказала о своих родителях, ее спутник – о матери, которая умерла год назад, а до того очень долгое время болела.

Пожалуй, именно после этого Инге стало окончательно понятно, почему Тимофей такой серьезный, мрачный и немного закрытый.

Ведь значительный отрезок его жизни, который обычно молодые люди тратят на развлечения, на поиски любви, он полностью посвятил своей болеющей маме. Тимофей просто не успел найти себе подругу, не успел завести семью, детей. Он словно чистый лист, и он достался теперь Инге. И только она (если у нее все получится, конечно) сможет написать на этом листе главные слова.

Стемнело.

Они вернулись на стоянку.

– Теперь мне, наверное, надо к какой-нибудь ближайшей станции метро попасть, – весело заметила Инга.

– Ты что… Какое метро? – возмутился Тимофей. – Я тебя до дома довезу.

– Но поздно же…

– Вот именно. Не могу же я бросить девушку в столь поздний час! Куда ехать, говори.

…Ехали быстро, молча, под музыку. Какой-то канал с хорошими песнями.

– Почти приехали. Вот сюда, направо. Да, да, напротив этого подъезда, – в конце пути подсказала она.

Тимофей остановил машину, опять помог Инге выйти.

Было темно, тихо, где-то в соседнем дворе бренчала гитара. Покачивался фонарь над дорогой, и по асфальту летали тени. Инга прошептала, стоя перед мужчиной:

– Спасибо за чудесный вечер.

– Тебе спасибо, – ответил Тимофей, держа ее ладонь в своих.

По-хорошему, надо было осторожно выдернуть у него свою руку и уйти, но Инга не могла.

Они стояли и стояли.

– Почему ты молчишь? – шепотом спросила она.

– Пытаюсь подобрать нужные слова… Мы еще встретимся. Тебя очень легко найти. Я приду к тебе на завтрак.

– О да… – засмеялась она. – Ты знаешь, где меня искать.

– Я приду, – повторил он настойчиво.