того чтобы обрушивать с большой скоростью на работников столбы охлажденного или нагретого (в зависимости от времени года) воздуха с помощью «эффективно спроектированных» вентиляторов и воздуховодов на верху здания он предложил рассматривать само здание как огромный воздуховод. Когда здание было герметизировано с помощью четырех бигфутов – простых больших модулей, все отверстия в конструкции, в частности окна и двери, были переоборудованы так, чтобы пропускать воздух, как проколы во внутренней камере: давать воздуху возможность вытекать наружу, не впуская его внутрь. Это создавало значимые преимущества. В теплую погоду можно просто опустить слой умеренно теплого воздуха в здании: он снижался до уровня пола без использования множества кондиционеров или высокоскоростных вентиляторов, которые гораздо дороже в применении вне зависимости от того, насколько хорошо они функционируют. Зимой слой прохладного воздуха действует как крышка, удерживая теплый воздух, выработанный устройствами завода, внизу, около пола, где люди нуждаются в тепле. (Без сквозняка, который создается чрезмерным движением воздуха, температура около шестидесяти восьми градусов по Фаренгейту ощущается как достаточное тепло.) Иными словами, талант Кайсера проявился в том, что он придумал, как согреться с помощью прохладного воздуха. Термостаты размещались рядом с рабочими, а не под крышей – в соответствии с идеей обогревать и охлаждать, когда это нужно, людей, а не само здание.[56]

Добавились и другие преимущества. Например, при обычной системе во время открывания и закрывания погрузо-разгрузочной платформы для автомобилей внутрь постоянно проходил холодный или горячий воздух. Герметизированная система держит нежелательный воздух на расстоянии вместо того, чтобы охлаждать или согревать его для восстановления status quo. Чрезмерное тепло, вырабатываемое воздушными компрессорами (у которых восемьдесят процентов используемой энергии уходит на потерянное тепло), сварочными агрегатами и другим оборудованием, легко может быть поймано и консолидировано с помощью бигфутов. Это превращает потери и температурные неудобства в работающий актив. Если сочетать такую систему с травяной крышей, чтобы изолировать здание и защитить его от жары летом, потерь от ветра зимой и износа от дневного света, здание будет восприниматься как аэродинамическое событие, спроектированное в виде машины – но в этот раз не машины для жилья, а машины, которая живет.

Пожнешь ветер

Энергия ветра предлагает схожие возможности для гибридных систем, делающих более эффективным использование локальных ресурсов. В таких местах, как Чикаго – «город ветров» (в котором мы работаем с мэром Ричардом Дейли, помогая создать «самый зеленый город в Соединенных Штатах») – и Буффало-Ридж, который тянется вдоль границы Миннесоты и Южной Дакоты (его иногда называют «ветряной Саудовской Аравией»), нетрудно представить себе, какие источники потенциальной энергии наиболее обильны. Мы уже видим мультимегаваттные ветряные электростанции на Буффало-Ридж, а штат Миннесота предложил программы, стимулирующие развитие ветроэнергетики. Северо-западное побережье Тихого океана тоже сейчас считает себя центром ветряной энергетики; также новые станции строятся в Пенсильвании, Флориде и Техасе. В Европе уже на протяжении ряда лет осуществляются активные программы развития энергии ветра.

С точки зрения экорезультативной перспективы, однако, дизайн стандартных ветроэнергетических установок не всегда оптимален. Новые ветровые электростанции огромны: сотня ветряных установок (фактически ветротурбин), собранных вместе, каждая из которых – это Голиаф с лопастями длиной с футбольное поле, способный производить мегаватт электроэнергии. Разработчики предпочитают централизованную инфраструктуру, но для высоковольтной линии электропередач, вдобавок к самим ветряным установкам, требуются новые гигантские опоры, шагающие по некогда буколическому ландшафту. Кроме того, современные ветряные установки не спроектированы как технические питательные вещества из «экологически умных» материалов.

Вспомним знаменитую голландскую пейзажную живопись. Ветряные мельницы для удобства подачи воды и для помола всегда стоят среди ферм, неподалеку от полей. Они распределены по земле в соответствующем масштабе, сделаны из безопасных местных материалов, да еще и прекрасно выглядят. Теперь представьте себе одну из новых ветряных установок, размещенных почти на каждой из немногих семейных ферм на Великих равнинах. Как и в случае с солнечными коллекторами, для этих устройств можно арендовать землю у фермеров, распределяя ветряные установки и энергию, вырабатываемую ими таким способом, который оптимальным образом использует существующие линии электропередач и требует мало новых. Фермеры получают столь необходимый дополнительный доход, а эти установки в результате дают энергию, которая вливается в энергетическую сеть. Один из наших проектов в области автоэнергетики задуман как энергия ветра, извлеченная именно таким способом; мы называем его «Оседлай ветер».

Тем, кому трудно представить, что это станет основным источником энергии, стоит подумать о том, на что мог бы оказаться способен невероятный промышленный потенциал, позволяющий Соединенным Штатам производить миллионы автомобилей в год, если бы к нему была применена часть этой энергии. И нет причины, по которой в соответствующих пейзажах не должно быть новых экономически рентабельных ветряков, прямо конкурирующих с энергией, полученной из ископаемого топлива и атома. В сочетании с умным использованием прямого поглощения энергии солнца и экономически эффективным сохранением последствия для процветания и безопасности государства (благодаря независимым источникам энергии) потрясающи. Только представьте себе стабильную выгоду от обладания новой ветротурбинной отраслью, которая производит местный водород для наших трубопроводов и автомобилей, вместо того чтобы полагаться на политически и физически ненадежные поставки нефти в супертанкерах с другого конца света.

Переходные стратегии употребления энергии дают нам возможность развивать по-настоящему экорезультативные технологии – не только менее истощающие, но и восстанавливающие. В конце концов, мы хотим проектировать процессы и продукты, которые не только возвращают использованные биологические и технические питательные вещества, но и с лихвой возмещают потребляемую энергию.

Работая с группой, созданной профессором Дэвидом Орром из Оберлинского колледжа, мы рассматривали идею здания и его местоположения по модели функционирования дерева. Мы представили способы, как оно могло бы очищать воздух, создавать тень и среду обитания, обогащать почву и меняться в соответствии с временами года, в итоге накапливая больше энергии для работы, чем ему требуется. Характерные черты такого здания: солнечные панели на крыше; роща на северной стороне здания для защиты от ветра и для разнообразия; интерьер, спроектированный так, чтобы меняться и приспосабливаться к эстетическим и функциональным предпочтениям человека, с фальшполом и арендованным ковровым покрытием; пруд с водой для полива; «живые машины» в доме и рядом с ним, которые используют пруд, наполненный специально отобранными организмами и растениями, для очистки стока; классы и большие общественные помещения, обращенные на запад и на юг, чтобы как можно полнее использовать солнечную энергию; особые оконные стекла, которые могут контролировать количество ультрафиолетовых лучей, попадающих в здание; восстановленный лес с востока от здания; озеленение и уход за территорией без применения пестицидов или ирригации. Эти характерные черты находятся в процессе оптимизации; в свое первое лето здание начало создавать больше энергетического капитала, чем употребило, – небольшой, но обнадеживающий старт.

Представьте себе дом, похожий на дерево, и город, похожий на лес.

Разнообразие потребностей и желаний

Уважать разнообразие в дизайне означает принимать во внимание не только то, как сделан продукт, но и то, как и кем он будет использоваться. В концепции «от колыбели до колыбели» он может иметь много применений и много пользователей как во времени, так и в пространстве. Офисное здание или магазин, например, может быть спроектировано таким образом, чтобы его можно было приспособить для различных видов использования на протяжении многих поколений вместо того, чтобы строить для одной конкретной цели, а затем сносить или с трудом переоборудовать. Районы Сохо и Трайбека на Нижнем Манхэттене продолжают процветать, потому что их здания были спроектированы с несколькими непреходящими преимуществами, которые сегодня не были бы признаны эффективными: высокие потолки и большие, высокие окна, которые пропускают дневной свет; толстые стены, которые уравновешивают дневное тепло с ночной прохладой. Благодаря своему привлекательному и полезному дизайну эти здания прошли несколько циклов использования в качестве товарных складов, шоурумов, мастерских, складских и дистрибьюторских центров, затем лофтов художников и, уже недавно, в качестве офисов, галерей и апартаментов. Их неизменная привлекательность и полезность очевидны. Следуя этому примеру, мы спроектировали некоторые корпоративные здания, которые в будущем можно будет переоборудовать под жилье.

Как