Это и мы поняли не сразу. Когда я только-только попал в ряды родных вооружённых сил, один сослуживец, в своё время отломавшийся по полной программе во внутренних войсках на Северном Кавказе, объяснял нам, почему с «зелёными» так сложно воевать. Прикиньте, говорил он, сидят в доме трое боевичков, дом эвакуирован, квартал блокирован, под окном стволом на них стоит танк Т-72. Казалось бы, шансов никаких. И что, говорил он, вы думаете, исламисты часто сдавались? Вот то-то и оно, что нет. Потому что у них БЫЛО ЗА ЧТО погибать, кроме денег и прочей шелухи. Нечто большее, так сказать. И пока мы это не поймём – хрен мы их победим. Слава богу, дальнейшие события, которые исключили из оборота сначала псевдодемократическую болтологию, а потом и деньги, нас кое-чему всё-таки научили. Оказалось, что переломить тупое упорство религиозных фанатиков можно, только используя на практике нехитрую формулу, которая в книге «Школа» дедушки Гайдара была написана на табличке, прикреплённой к кобуре «маузера» красного командира Шебалова: «Я УМРУ, НО И ТЫ, ГАД, ПОГИБНЕШЬ». И когда мы начали эту формулу применять, кое-что изменилось. Я сам много раз попадал в разные, культурно говоря, критические ситуации и успел понять – в случае, если противник знает, что ты будешь стрелять до последнего патрона, а потом подорвёшь его и себя последней гранатой, а не сдашься, он предпочтёт просто плюнуть и уйти от греха подальше. Связываться с теми, кому нечего терять, – всегда проигрышный вариант, даже для каких-нибудь «чёрных тюрбанов» или «малинового джихада».

А вот западники эту нехитрую истину так и не сумели понять, в итоге довели всё до краха и, наконец, схватились за «последний довод королей» – ядерное оружие, которое, кстати, тоже ничего не решило. А на что им было ещё уповать – на «невероятное количество войск и техники» у США и НАТО? Да они и в лучшие-то времена воевали максимум бригадами (относительно полнокровные дивизии у них участвовали только в «Буре в пустыне» в далёком 1991-м, но тогда это ещё была другая армия – заточенная на большую войну с Восточным блоком в Европе), а уж чтобы наскрести пяток дивизий, даже у пиндосов никогда не хватило бы ни людей, ни техники. Кстати, о технике. Если, к примеру, у Франции или ФРГ к 2015 году было максимум по паре сотен военных вертолётов всех типов (и всё?!), а для обеспечения нормальных действий восьми (?!) французских истребителей-бомбардировщиков (звено «Рафалей» и звено «Миражей») во время некрупной заварушки в Мали потребовалось задействовать полтора десятка (?!) французских, американских и немецких самолётов-заправщиков, а стоимость сожжённого горючего и потраченного боезапаса была совершенно не адекватна целям (диким неграм с АК-47, у которых из тяжёлой техники никогда не было ничего крупнее пикапов с пулемётами) – как это вообще можно назвать? Или взять хоть немецкую самоходку Panzerhaubitze 2000, которой нас в своё время очень сильно пугали, утверждая, что эта «сверхскорострельная установка с дистанции в полста километров в пивную банку попадает». Ну, видел я эти САУ (в основном в подбитом и брошенном виде) – в общем-то, дерьмо дерьмом, оказывается. Сплошная лживо-агрессивная реклама. На 56 км этот агрегат, как выяснилось, стреляет только экспериментальным снарядом, которого на вооружении отродясь не было, рассеивание при стрельбе на 30 км и выше больше километра (то есть ничем не лучше «старых» гаубиц времён Второй мировой), да и скорострельность катастрофически падает после пары-тройки выстрелов из-за нагрева ствола. Вот через это самое несоответствие желаний и возможностей НАТО и оказалось там, где оно сейчас…

Хотя хватит уже глупых мыслей, пора и, как говорил Вася Тёркин, «немца бить спешить». Тем более что кое-какой тактический сценарий в моей голове уже более-менее сложился.

– Товарищи офицеры! – окликнул я своих командиров и командирш, опуская бинокль и возвращая кепарь на своей голове в правильное положение. – Ко мне!

Машка, Симонов и Пижамкина забрались ко мне, на крышу БРДМа. За ними последовали Рустик и Барабанов. Барабанов заметно преобразился и выглядел крайне воинственно, нацепив на себя бронежилет, старую каску СШ-68 с камуфляжным чехлом и взяв в руки АКС-74.

– Так, – сказал я. – План примерно такой. Сейчас быстренько разворачиваемся в боевой порядок и, по готовности, атакуем эту хренову деревню. Наша главная цель – вон те здоровенные летательные аппараты рядом с причалами, а также их груз. Больше всего нас сейчас интересует, есть ли у них на борту боевые автоматы и что находится в тюках, которые они грузят. Если люди, то главный вопрос: живые они или мёртвые.

– А зачем им люди, тарищ майор? – спросила Светка Пижамкина с неподдельным изумлением.

– Эх, Светлана, да кабы я знал… Вы же не глухие, явно слышали, о чём я давеча с медиками базарил. Никто толком не знает, зачем им люди понадобились, – может, они их на запчасти разберут или тоненькими ломтиками на бутерброд порежут, а может, просто в поликлинику для опытов сдадут. Тут вариантов море. Любых… Меня лично куда больше эти летательные аппараты занимают. Симонов, ты с чем-то подобным тому, что мы тут увидели, раньше дело имел?

– Если честно, товарищ майор, я таких и на картинках не видел. Со стандартными «Оспри» я в общих чертах знаком. Но про вон те, здоровые, я и не слышал…

– Ну, раз со стандартными в общих чертах знаком, значит, пойдёшь со мной в атакующей группе. Со мной кроме Симонова идут Киквидзе, Тауров, Ахметгареев, Балясин, Сулимов и Васьянов. Конечно, захватить какой-нибудь из аппаратов мы вряд ли сможем, а если и сможем, то, видимо, ненадолго.

– Это почему? – удивилась Машка.

– Потому, товарищ лейтенант, что, когда они почувствуют, что мы это всерьёз и тут сильно запахло жареным, скорее всего начнут лупить по нам из корабельных главных калибров или даже крылатыми ракетами, если их жаба не задавит. У них тут, у побережья, «Замволт» болтается, а это по нынешним временам почти что линкор. Так что нам по-любому придётся очень быстро отходить. Поэтому ты, Симонов, возьми у сержанта Хамретдинова ещё одну дополнительную камеру (мы их вроде брали несколько) и держи её при себе. А если мы без проблем доберёмся до этих аппаратов и сумеем попасть в кабину, заснимешь, что у них внутри. Попутно отдерёшь от них какие-нибудь важные детали, к примеру, жёсткий диск из блока памяти автопилота и прочее. Ну, ты меня понял?

– Так точно.

– Теперь Тупикова. Ты с Пижамкиной и Хамретдиновым – огневая поддержка. С вами остаются Георгиев, Мамонтов, Хасанов, Микулин, Шухов и Зеленов. При этом Георгиеву присосаться к эфиру и внимательно слушать все их переговоры, Хамретдинову снимать все наши действия, а Шухову и Зеленову по возможности не отходить от БРДМок, мало ли. В общем, занимаете огневую позицию с ПЗРК и этим снайперским бахалом. После того как я подорву «Сюрприз» – бьёте МН-53, который болтается над нами, ракетой и обстреливаете из снайперок стоящие на земле аппараты. Только аккуратно – бить по крыльям и движкам. Желательно так, чтобы они до поры до времени не взорвались. Если они поднимут дополнительные вертолёты – их тоже бить из ПЗРК. В крайнем случае допускаю возможность ведения заградительного огня по воздушным целям из крупнокалиберных башенных пулемётов наших «бардаков». Можно не до смерти, а так, чтобы держались на почтительном расстоянии. Ну а когда мы начнём потихоньку продвигаться – поддерживаете нас огнём, подавляя стрелков и огневые точки. А дальше – по обстановке. Барабанов, ты с ангольским командованием связался?