— И-и, — взвизгнула от боли, когда отколовшийся булыжник каменной кладки прицельно поцеловал меня в лоб.

По лицу побежали теплые струйки. В глазах на секунду стало темнее, чем прежде. Оглушенная болью, я пропустила рывок грабителя и оказалась впихнутой в предвкушающе засвистевший мрак обсидиана. Звуки битвы, точнее, переполоха, царившего в коридоре, смолкли.

Хочу заметить, что раньше по голове меня били нечасто. Ну, как. Чисто на всякий случай. Так сказать, во избежание вопросов про адекватность. Честно-то говоря, до переезда в Холдон у меня и проблем-то столько не было. А тут посыпалось.

Итак, повторюсь. По голове меня били нечасто. Недугом героизма я тоже доселе не страдала. Откуда ко мне пришла идея задержать грабителя — понятия не имею. Не иначе как подселили.

— А-а-а, — протяжно вопил неудачливый грабитель.

— Ох… — стенал гном.

— На. Получи. Вот тебе, гад, — пыхтела я, молотя лежащего преступника кулаками по хребтине.

Кто сказал, что лежачего не бьют?

Во-первых, не хочешь проблем — не тащи за собой злую блондинку.

Во-вторых, не фиг спотыкаться.

В-третьих, бьют. Еще как бьют, если речь идет о выживании.

Кэбот… — настойчиво шептал мрак.

Ой, да отвали. Не до тебя сейчас.

Пользуясь тем, что воришка на секундочку закрыл глаза (ладно, это я его ласково приложила щечкой о пол), я обмотала его руки шлейкой, которую таскала в кармане. Спортсменка из меня была паршивая, поэтому даже после такой непродолжительной физической нагрузки я вымоталась настолько, что не смогла подняться. Так на четвереньках и поползла к выходу.

Кэбот… — шепот стал влажным, если бы кто-то истекал слюной, глядя на миску с лимонами.

Прости, дружок, кем бы ты там ни был, но я не готова к встрече.

Руки с великим трудом нащупали холодный металл решетки. Вовремя, ибо силы таяли, как терпение нашего бригадира. Последним, неимоверным рывком мне удалось подтянуть себя ближе и вывалиться в коридор.

— …ди с слева, — орали где-то далеко.

Видимость в коридоре приближалась к нулю из-за плотной дымовой завесы, воздух гудел и потрескивал от переизбытка магических откатов, неизменного спутника любого заклинания. Вокруг бегали, суетились, матерились и что-то взрывали защитники банка.

Семиликий, да сколько же нужно пустынников, чтобы обезвредить одного несчастного вора. Это ж не высший маг, чего с ним церемонии разводить?

Не придумав ничего более умного, я сделала над собой последнее усилие, перекатилась к противоположной стенке и уже там сложила руки на груди и прикрыла глаза. Ладно, лежим и не отсвечиваем.

— Уйдет, ведь уйдет же.

Мимо кто-то пробежал.

— Ренрен, догонять?

— Нет. Потолок вот-вот рухнет…

Класс. Просто супер.

В довершение на меня кто-то наступил, выругался и обернулся назад:

— Мужики, у нас труп.

Я поперхнулась и поспешно ожила.

На заметку: если вы попали в схожую ситуацию (знаю, это сложно, но все же), прежде чем вскакивать с возмущенным возгласом: «что.», убедитесь, что идиот, который принял вас за труп, не числится в списке боевых магов. Просто у этих верзил мозг с ладошку. Сплошные рефлексы. И вот эти самые рефлексы очень больно бьют по тебе заклятьем упокоения.

Будь на моем месте полноценный маг, его резерв ополовинился бы на месте, обычный человек ушел бы в непродолжительную кому, меня же лишь долбануло электрическим разрядом. Как следует долбануло.

— Живая, что ль? — умилился маг. Не боевое звено, а сама непосредственность. — Тогда сваливаем, — выкрикнул он и умчался прочь.

Я рванула следом. Даже не знаю, что было сильнее: желание свалить из затянутого дымом коридора или прибить своего спасителя. Держа в поле зрения спину мага в качестве ориентира, я промчалась по коридору, вылетела в зал, пробежала еще несколько метров чисто по инерции и врезалась в кадку с фикусом.

И вот лежу себе на полу, руками обнимаю тонкие ветки денежного дерева, ногами — кадку. Лежу, никого не трогаю, и тут прямо над головой:

— Кредит брать будете?

Нашел, блин, момент для выгодной сделки.

Мысленно пожелав засунуть этот самый кредит в одно из самых глубоких и темных мест человеческого организма, я вяло дрыгнула ногой.

Гном вздохнул, отошел на три шага, но тотчас вернулся:

— А застраховать жизнь?

Из последних сил подняла руку и скрутила пальцы в кулак.

Вот вам, а не моя свежая могилка.

Банковский служащий обиделся и ушел.

— Готовы дать показания? — склонился надо мной кто-то другой.

Ой, все. Отстаньте от меня. Госпожа Кэбот изволит издохнуть прямо тут в обнимку с фикусом.

А потом до уставшего мозга дошло — Рекс.

Я вскочила и оказалась в объятьях присевшего рядом пустынника. Черты его лица ускользали от сознания, но шрам оказался на месте.

— Ой, это вы.

Тот факт, что я узнала его, оказал на пустынника поистине завораживающий эффект. Он смотрел на меня. И смотрел. И снова смотрел.

Кто ты? — говорил его взгляд.

Итара Кэбот, идиот. И прекрати таращиться — дало ему мысленную оплеуху сознание, после чего мужчина тряхнул головой, встал и рывком поставил меня на ноги.

Вот почему все обращаются со мной так, словно я репка, которую срочно надо выдернуть. Возмутительно.

Но в следующий миг все душевные трепыхания были забыты, а ноги сами понесли меня к лекарям, окруживших моего раненого друга.

Не буду описывать, как рыдала и хваталась за рукава медицинских курток, умоляя докторов по очереди и в сто пятидесятый раз хором сказать, что ничего критического и неповторимого с Рексом не случилось. И вообще, котик у меня на редкость кусачий, в смысле живучий, и не сходить ли мне попить водички. Желательно с успокоительным, ибо нервы, по их компетентному мнению, у меня ни к черту.

Оглядываясь назад, я, конечно же, понимаю, что лекари попались на удивление хорошие, скажу больше — профессионалы своего дела, но там, сидя на скользком от крови полу рядом с Рексом, все их пассы и манипуляции над рваной раной казались мне из серии: «у собачки болит… у птички болит… а у такого славного котика все рассосется само собой».

В итоге один из лекарей забрал порталом Рекса в больницу, остальные рассредоточились по залу, ну а меня усадили на стул, насильно напоили водичкой и принялись допрашивать.

Видела ли я лица нападавших? Нет.

Могу вспомнить их точное количество? А как же. Кажется, шесть. Может, семь. Но точно меньше десяти.