Глава 15

На следующий день мы идём в небольшой поход.

Почему небольшой? Я, если честно, устала уже спустя полчаса, но по местным меркам один день в горах – это так, прогулка.

Нас заранее предупредили о том, чтобы не вздумали срывать цветы. Это не просто полянка, как мы у себя привыкли, а самый настоящий биосферный заповедник. И за нарушение этого правила положен штраф.

Но наши пацаны, как всегда, дурачатся, и Санычу опять приходится делать им замечание.

Единственное, что меня удивляет, так это поведение Рягузова. Мишка в последние дни сам на себя не похож: не шутит, учителей не троллит, и что самое удивительное, меня задевать перестал.

А на обратном пути, когда мы идём по узкой тропинке парами, чтобы не толкаться и при необходимости поддерживать друг друга, одноклассник каким-то образом умудряется пристроиться рядом.

Не сразу понимаю, как так получилось. Ну, Надя понятно, с Владом скорее всего, а Люба где?

Вперёд смотрю, назад. И обнаруживаю Фирсову рядом с Максом Королёвым. Можно выдохнуть, потому что с этим парнем я за подругу спокойна.

Максим живёт по соседству с Любочкой, и раньше они даже дружили, в школу ходили вместе. Но потом повзрослели, Макс стал оказывать Любе недвусмысленные знаки внимания, и Фирсова отдалилась от друга.

Ещё и Никита этот, который покоя не даёт влюблённой дурочке. То есть, сам Чернышевский Любку категорически игнорит, но она себе места не находит из-за парня.

– Ты уже слышала, что на выпускном мы будем вальс танцевать? – спрашивает у меня Рягузов.

Настолько неожиданно, что я даже ненадолго притормаживаю, за что получаю в спину.

Чувствую, как в меня кто-то врезается, но тут же обнимает за плечи, удерживая на месте.

Недовольные образовавшимся затором парочки обходят нас. Зато Мишка продолжает стоять рядом и метать гневные молнии за мою спину.

А я только сейчас соображаю, что надо обернуться, и тут же натыкаюсь взглядом на Ильина.

Я же смотрела назад, когда икала Любу, и физрук точно не шёл за нами.

Странно так…

– С-спасибо, Степан Саныч, – лепечу, высвобождаясь из крепких объятий, хоть и не хочется.

Мне приятно чувствовать его тепло, близость крепкого мускулистого тела, но…

Всегда есть какое-нибудь «но», а в нашем случае их слишком много.

Во-первых, Саныч мой учитель, и даже несмотря на то, что я без пяти минут выпускница, водить с ним шашни как-то аморально.

Во-вторых, на нас опять смотрят, причём, не только фанатки физрука, но ещё учителя и что более ужасно, родители моих одноклассников. Они же меня с детства знают, помнят, что я всегда была тихой и скромной, а тут вдруг стою и на их глазах с учителем обнимаюсь.

А в-третьих, мне неловко от странного взгляда Мишки Рягузова. В его глазах читается ядовитая смесь из злости, гнева и, кажется, ревности. Только с чего однокласснику ревновать меня?

Но в следующую секунду происходит такое, что переворачивает мой привычный мир с ног на голову.

– Пойдём, Вер, а то отстанем, – сухо произносит Мишка, а потом… берёт меня за руку и тянет вперёд.

Даже не сопротивляюсь, потому что происходящее слишком неожиданно. Мне и в страшном сне не могло такое присниться, потому что это слишком нетипичное поведение для Рягузова.

Проходит немного времени, и мой ступор сменяется негодованием. Я выдёргиваю руку из Мишкиного захвата, гася удивлённый взгляд одноклассника тихим шипением.

– У тебя весеннее обострение что ли в такой извращённой форме проявляется?

– Что? – выпучивает глаза. – Нет! Просто я подумал, сколько можно ссориться, мы же уже взрослые люди, да?

Ух, как всё просто у директорского сынка. Хочется тебе – травишь одноклассницу, надоело – можно предложить наладить отношения.

Хозяин жизни, блин.

– Да ладно тебе, Вер, я же с хорошими намерениями, – продолжает убеждать меня Рягузов. Но встретив мой недовольный взгляд, добавляет: – Ничего плохого не хотел, извини.

Непривычно видеть его таким поникшим и спокойным, даже немного не по себе становится.

– Ладно, проехали, – отвечаю, немного смягчившись, – так что ты там про вальс говорил?

Мишка кивает с довольным видом и начинает рассказывать о том, как свершено случайно (так я и поверила) услышал разговор Инны Витальевны и Олеси Викторовны. Последняя вроде бы во время учёбы танцами увлекалась, поэтому вызвалась помочь нашему классу с подготовкой вальса к выпускному.

– Физручка будет учить нас танцевать? Да ну на фиг! – фыркаю недовольно. Не боюсь говорить открыто, потому что мы немного отстали после столкновения с Ильиным, а куда сам физрук делся, я так и не поняла.

– Так я к чему это всё, надо ведь будет пару выбирать, – Мишка задумчиво чешет затылок, – может мы с тобой, так сказать в качестве примирения, в одной паре вальс танцевать будем?

И опять я теряю дар речи, раз в третий за последние полчаса. Хочется привстать на носочки и проверить, нет ли у парня температуры. То, что Рягузов не в себе – факт.

– Признавайся, ты что-то употребляешь? – подозрительно прищуриваюсь и на всякий случай делаю шаг назад, увеличивая расстояние между нами. Мало ли.

– Ха, то есть, вариант, что я просто перерос подростковую придурь, ты не рассматриваешь? – ржёт Мишка. – А это будет даже интересней, чем я думал, – добавляет гораздо тише.

– Что ты сказал?

– Да так, ничего важного, – отмахивается, думая, что я не расслышала брошенную небрежно фразу.

И что он имеет ввиду? Прям не по себе от внимания Рягузова, от его навязчивой идеи помириться, от бесконечных долгих взглядов.

Следующие минут десять