Электрический чайник автоматически отключился, но Алексис не сдвинулась с места. Значит, так теперь будет всегда. Он будет общаться с ней с холодной вежливостью, справляться о ее здоровье и беспокоиться о малыше, которого они по неосторожности зачали.

Часть ее существа хотела пойти вслед за ним, разозлить его, заставить поговорить. Она хотела, чтобы он видел в ней не только беременную от него женщину. Она хотела, чтобы он смотрел на нее так же, как смотрел до того, как узнал о беременности. В конце концов, она хотела знать, чем были для него их отношения. Но его пустой взгляд остудил ее пыл. Глаза – зеркало души. В этом зеркале она увидела намного больше, чем он мог выразить словами.

Все, что было между ними, кончено. Рауль держался от нее на расстоянии, за исключением тех моментов, когда было необходимо поднимать или укладывать Руби спать. Ей не с кем было делить радости и тяжести беременности.

К ее огромному облегчению, угроза выкидыша миновала, как и предсказывал доктор Тэйлор. Она перечитала огромное количество литературы для беременных и поняла, что на ранних сроках кровотечение – обычное дело. Пытаться убедить себя в том, что беременность протекает нормально, было легко, а вот поверить в это оказалось сложнее.

Она чувствовала себя потерянной в этом огромном океане запутанных отношений с Раулем. Хуже всего было то, что она не могла ни с кем поделиться своими страхами. И в глубине души она все еще надеялась на поддержку Рауля, даже на его любовь. Катерина должна была приехать сегодня, и Алексис с нетерпением ждала ее. Когда та приехала, Алексис сразу поняла, что что-то произошло.

Они сидели в гостиной и наблюдали, как Руби играла на полу возле камина. Катерина не стала ходить вокруг да около и спросила Алексис в лоб:

– Алексис, ты знаешь, что Рауль попросил меня найти новую няню для Руби?

Алексис удивилась бы меньше, если бы Катерина ударила ее.

– Он хочет, чтобы я уехала?

– Он особо не распространялся на эту тему, но ясно выразился, чтобы я указала в объявлении, что требуется няня с проживанием.

– Он ничего мне не говорил. Ничего.

Катерина откинулась в кресле и улыбнулась:

– Он сказал мне, что ты беременна. Это правда?

– Да.

– На каком ты месяце?

– Приблизительно девять недель, – улыбнулась Алексис.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Он рассказал вам о приеме у гинеколога? Как я упала в обморок, как он отвез меня в больницу, а потом к частному доктору? Это было в среду, когда мы оставили Руби с вами.

– Нет. Но я предположила, что что-то произошло. Он странно себя вел. Совсем как в прошлый раз, когда умерла Бри.

Катерина встала с кресла и пересела на диван ближе к Алексис. Она обняла ее за плечи.

– Расскажи мне, – скомандовала она.

Алексис повиновалась. Она устала бояться того, что скажет Катерина на ее признание. Она спала с мужем ее умершей дочери. Алексис почувствовала ни с чем не сравнимое облегчение, когда рассказала обо всем. Катерина знала ее с детства, была ей второй матерью. Она слушала ее внимательно, время от времени сжимая ее плечо, ободряя, придавая сил. Когда Алексис закончила, ее щеки были мокрыми от слез. Катерина дала ей свой носовой платок.

– О, бедняжка, – сказала она после того, как Алексис высморкалась и вытерла слезы. – Ты любишь его, не так ли?

Алексис кивнула, затем взглянула на пожилую женщину и испуганно спросила:

– Вы не сердитесь на меня?

– За что? – удивленно спросила Катерина.

– Из-за Бри. Ведь даже года не прошло с ее смерти, а я накинулась на него.

– Дорогая моя, – засмеялась Катерина, – ты накинулась на Рауля? Едва ли. К тому же он относится к тому типу мужчин, на которых женщины набрасываются, не ожидая наткнуться на гранитную стену за красивым фасадом. – Она похлопала Алексис по ноге. – Послушай, я люблю своего зятя. Я знаю, что они с Бри были безмерно счастливы вместе, когда не ругались по поводу и без. Мы все страдали, когда она умерла. Но я реалист. Бри умерла. Как бы тяжело нам ни пришлось после ее смерти, мы должны продолжать жить, двигаться дальше. Рауль… ну, Рауль не жил, он существовал. Но после твоего приезда он словно проснулся от долгого сна. Ему нравится бороться с тобой.

– Бороться со мной? Я не понимаю, что вы имеете в виду?

– Он замкнулся в себе, отгородился от всех. Даже от Руби. Я до сих пор помню, как он стоял в палате интенсивной терапии и смотрел на Руби через стекло инкубатора. Он не показал тогда никаких эмоций, понимаешь, даже не мигал. В тот момент я поняла, что ему нужна помощь. Когда я заботилась о Руби, я постепенно свыкалась с мыслью, что Бри больше нет. Он бы тоже смирился с потерей Бри, если бы занимался своей дочерью. Но она болела целый месяц после рождения, и Рауль испугался. Он боялся потерять и дочь. Поэтому он начал всеми силами отталкивать ее от себя.

– И все равно я не понимаю, – сказала Алексис, покачав головой.

Она видела фотографии Руби, когда она лежала в инкубаторе. Они пробудили в ней материнский инстинкт. Она хотела оказаться там, в палате, вместе с ней и сделать все от нее зависящее, чтобы малышка поправилась. Разве Рауль не чувствовал то же самое по отношению к родной дочери?

– Он сильный мужчина, способный на сильные эмоции. Иногда даже такой мужчина не в состоянии справиться с такими переживаниями, – сказала Катерина. – Отец Бри был таким же. Бри полюбила Рауля именно за его эмоциональную привязанность, как я когда-то полюбила отца Бри. И ты знаешь, из-за чего мы чаще всего ссорились с мужем? Он полагал, что сильный мужчина никогда не должен показывать свою слабость. Бри с Раулем ссорились по этой же причине.

Руби надоело играть. Она встала с пола и пошла к бабушке. Катерина тут же подхватила малышку на руки и посадила на колени.

– А самое страшное, что он даже не понимает, что теряет, отталкивая от себя дочь. По крайней мере, не понимал, пока не появилась ты.

– Все хорошее, что я успела сделать за это время, теперь разрушено, – ответила Алексис тихо.

– Может быть, да, а может, и нет. Мне кажется, ему нужно время, чтобы свыкнуться с новым положением вещей.

– Что ж, если, как вы говорите, он ищет новую няню, мое время на исходе.

Катерина поцеловала Руби и опустила на пол.

– Не сдавайся, Алексис. Если он стоит того, чтобы биться за него, тогда бейся до конца.

Вскоре она ушла, пообещав позвонить на следующий день. Алексис стояла на крыльце с Руби на руках и прокручивала в голове слова Катерины. Сможет ли она бороться за Рауля? Вопрос стоял в другом: позволит ли Рауль побороться за него?

Рауль должен был признать, что он скучал по Алексис. Это злило его. Но он принял решение: она должна уехать.