Разница во времени между восточной частью Канзаса и Нигерией составляла шесть часов. По этой причине, а также из-за того, что Иэн не мог писать эсэмэски, когда находился у нефтяных месторождений, мы с ним обычно общались всего раз в день. Впрочем, сегодня их машина сломалась, и Иэн застрял в гостинице, став внезапно очень разговорчивым.

Мой телефон вновь запищал.

Подняв глаза, я увидела руки Чарли в иллюминаторе самолетика, установленного наверху макдональдсовской конструкции для лазания. Прижавшись лицом к прозрачному пластику, он корчил рыбьи рожицы и, вероятно, лизал его. Молодец, Чарли, – ждем на следующей неделе стрептококкового фарингита.

Да, мы в «Макдональдсе», и он ведет себя замечательно, – ответила я.

Что ж, завидую, что вы в «Макдональдсе». Можете представить себе, какого качества еда здесь! Скучаю по тебе, Лепесточек. Обними за меня Чарли.

Взболтав свой по вкусу немногим отличавшийся от воды холодный кофе, я нахмурилась, увидев оставшиеся на подносе Чарли и уже успевшие потемнеть яблоки.

Иэн, пожалуйста, не делай вид, что все нормально. У нас с тобой не все в порядке. Я знаю, что происходит с Фионой. Плюс ночь, в которую со мной произошел несчастный случай, и наша ссора прямо перед этим. Ты слишком многое от меня скрываешь, и мне тяжело так жить. Я люблю тебя, но взгляни, в кого мы превратились. Нам нужны перемены. Я боюсь за Чарли.

Я смотрела на только что напечатанный мною текст, а мой палец завис над кнопкой отправки сообщения. Поможет ли это нам? Изменит ли это хоть что-то? Возможно.

Я удалила сообщение.

– Чарли? – позвала я его, вставая. – Спускайся и бери свои ботинки. Мы уходим.

2001

Я никогда не видела Джоанну такой.

Я еще не успела отдышаться, когда она ворвалась ко мне в комнату, и от ее злобного взгляда мне становилось только хуже. Я была охвачена ужасом. Ощущая себя абсолютно беспомощной, я могла думать лишь о том, как бы получше использовать свое шоковое состояние, чтобы разрядить обстановку.

– Извини, – удалось прошептать мне. – Ты до смерти меня напугала.

Джоанна закатила глаза, и меня это чуть-чуть успокоило. Внезапно мне очень захотелось, чтобы она вновь оказалась той помешанной на мальчишках шестнадцатилетней девчонкой, с которой я вместе учила язык в Испании. Зубрилой и моей лучшей подругой на все времена.

– Нет, правда, – продолжала я, оттягивая время, чтобы собраться с мыслями. – Действительно напугала.

– Прости. Но серьезно, какого хрена ты делала в моей комнате?

Моим первым желанием было сказать ей правду. Я не сделала ничего плохого. Плохое я лишь обнаружила. Но если я скажу Джоанне правду, она немедленно предположит, что я открыла шкафчик и увидела окровавленное полотенце. С другой стороны, что с того? Разумеется, этому есть рациональное объяснение. Наверняка произошел сущий пустяк.

Однако внезапно я поняла, что дело было не только в полотенце, на котором было значительно больше крови, чем могло бы вылиться из обычной раны. Все дело было в том, как странно Джоанна вела себя в последнее время. То, как агрессивно она оправдывалась, когда речь заходила о ее темных делишках с коррумпированными полицейскими и уголовниками, говоря, что действует во имя высшего блага. Но более всего – ее растущая ненависть к Иэну из-за самого факта его существования. Плюс мне очень не нравилось то, как Джо на меня смотрела. Она все еще была бледной после болезни. Под ее прекрасными глазами полумесяцами залегли синяки. А сами эти глаза… Теперь они были холодными, неподвижными и обвиняющими.

– Я зашла к тебе, – произнесла я, – чтобы извиниться перед тобой. Я собиралась пожелать тебе спокойной ночи, но тебя там не было, так что я решила просто лечь спать.

Зайдя в комнату, Джоанна оперлась о комод и скрестила руки на груди. Внезапно я вновь начала дышать свободно. Страх отступил. Я поняла, что она мне поверила, значит, у нас все будет в порядке.

– Ладно, – небрежно сказала Джоанна, разглядывая свои ногти с совершенно нехарактерным для нее мещанским видом, – мы обе слишком много выпили.

Она явно хотела сменить тему.

– Да, – сказала я, энергично кивнув. – Слишком много выпили – и наговорили друг другу того, чего не следовало.

– Вот только…

– Вот только что?

Джо посмотрела в потолок, и на долю секунды мне показалось, что ее нижняя губа задрожала. Впрочем, она тут же пришла в себя.

– Я не хочу, чтобы ты думала, что я банально ревную. Поначалу Иэн мне понравился. Очень. Это правда. Но, Мэдди, он нехороший человек. Совсем не такой, как кажется. Он ненормальный, бессердечный придурок. Его бы я тебе не пожелала. Той, которую я по-настоящему ненавижу, – возможно. Но не тебе. Ясно?

– Ясно.

– Я серьезно. Он не такой, как мы. Он лишь причинит тебе боль.

– Не причинит, если я ему этого не позволю.

Вопросительно взглянув на меня, Джоанна слабо улыбнулась.

– Ладно, Мэдди. Спокойной ночи.

Выключив свет, она шагнула в дверь.

– Джо?

– Да?

– Мир? Я больше не хочу, чтобы мы друг на друга злились. Не думаю, что смогу заснуть, если не буду знать, что у нас все в порядке.

– Мэд, это же по-прежнему мы, ты и я, – сказала она.

Ее голос вновь звучал как у той Джоанны, которую я помнила, – тепло, преданно. В комнате было темно, так что я не могла видеть ее лица, когда она прошептала последние слова, перед тем как уйти:

– Только мы. Вместе против всего мира.

Мне показалось, что она плачет.

* * *

Мы с Джо помирились, однако что-то изменилось. Мы уже не смеялись так искренне, как раньше, и во время разговоров кто-то из нас обязательно отводил глаза. Иногда это делали мы обе. Эгоистичный голосок в моей голове подстрекал меня остаться, несмотря на возникшую после ссоры неловкость, просто остаться в надежде вновь встретиться с Иэном. И возможно, я прислушалась бы к этому голоску, если бы мне не было столь очевидно, что Джоанна не намерена пересекаться с британскими телохранителями нигде в Скопье. Через пару дней я сказала Джо, что мне нужно возвращаться в Софию работать.

Вернувшись, я полностью погрузилась в работу над справочником для издательства «Фодор». Две недели я ездила по Болгарии, собирая информацию о различных регионах страны, после чего вернулась в свою софийскую квартиру и засела за написание посвященных им глав. Сидя с ноутбуком на своем маленьком балкончике, я внезапно начала остро осознавать, насколько мне было одиноко. В оставшиеся две недели я постоянно думала о Джоанне и Иэне.