– Я так устала, – сказала она. – А ты?

Джо стала напускать воду в ванну, закрыв дверь. Через час я постучалась.

– Я в порядке, Мэдди, – донеслось из-за двери. – Иди спать.

Я пыталась. Дважды я начинала дремать и дважды просыпалась из-за кошмара, в котором Джоанна, появившись из ванной комнаты, подходила к моей кровати и клала мне на лицо окровавленное полотенце. Наконец мне удалось уснуть с включенным светом. Не знаю, ложилась ли Джо в ту ночь.

* * *

У меня не было причин возвращаться в Болгарию. Джоанна, похоже, была рада моему приезду, а я могла продолжать свою работу, сидя у нее на диване. Каждое утро она уходила в полдевятого и каждый вечер возвращалась в пять; и мы болтали, гуляли или смотрели до полуночи телевизор. В город мы выходили редко. Но иногда у меня в голове проскакивала мысль о том, что я не уеду, пока не увижусь с ним.

Даже несмотря на прекрасную летнюю погоду, Джо не проявляла, как раньше, такого интереса к развлечениям, которые предлагало Скопье. Я готовила макароны целыми кастрюлями. После ужина мы бродили по городским паркам. Днем, пока Джоанна была на работе, я иногда дремала; гудение кондиционера заглушало шум пролетавших в небе вертолетов.

Это было во вторую субботу после моего приезда. Я спала в своей комнате. Внезапно меня разбудил звук голосов, доносившихся с первого этажа. Кто-то кричал. Мужчина.

– Дерьмо, – прошептала я, хватая свою одежду.

Споткнувшись в попытках натянуть на себя джинсы, я еще раз выругалась, после чего медленно и тихо открыла дверь своей спальни. Прокравшись на балкон второго этажа, располагавшийся над гостиной, я увидела Джоанну и Иэна. Его челюсти были сжаты, а она выставила руку так, словно собиралась его вытолкать.

Я находилась прямо над ними и могла слышать каждое слово их перебранки.

– Я знаю, что это была ты, – говорил Иэн.

– Ничего подобного.

– Но мне также известно то, с чем тебе приходится иметь дело. И я тебе правда сочувствую.

– Бред. Прекрати это.

– Послушай. Но это не сработало. Я по-прежнему здесь. Руководитель моей команды ценит меня достаточно, чтобы понимать, что это не стоит моего увольнения.

Промчавшись по коридору, я сбежала на середину лестницы.

– Что происходит?

Джоанна оглянулась.

– Иди в свою комнату, Мэдди, – сказала она таким тоном, словно была моей матерью.

– Она пыталась добиться моего увольнения, – произнес Иэн, явно ошарашенный моим появлением. – Пыталась разрушить мою жизнь.

– О господи! – воскликнула Джоанна, схватив себя руками за бедра. – Разрушить твою жизнь? Я тебя умоляю!

– У меня нет образования! – рассвирепел Иэн. – Чем еще прикажешь мне заниматься? Все, что я по-настоящему умею, – быть отличным телохранителем, так что это для меня единственный способ достойно зарабатывать. Я плачу за мамин дом престарелых. Если бы ты добилась моего увольнения, это означало бы конец моей карьеры. Никаких больше заданий. Для меня и моей семидесятишестилетней мамы это стало бы концом всего!

Преодолев последние шесть ступеней, я вышла в прихожую и повернулась к Джоанне, которая стояла в дверях гостиной с мертвенно-бледным лицом и поникшими плечами.

– Это ведь неправда, да? – спросила я.

Мучительное выражение на ее лице сменилось яростью.

– Ну разумеется, ты бы поверила ему!

– Нет, я…

В следующую секунду в меня уже летела греческая ваза. Бросок был такой силы, что с руки Джоанны слетело несколько браслетов. Ваза разбилась о стену за моей спиной. Иэн схватил меня и, толкнув ко входной двери, загородил собой.

Теперь Джоанна рыдала по-настоящему. Сама ее поза говорила о том, что она сломлена.

– Как ты могла ему поверить? Ты же меня знаешь!

– Джо, – сказала я, пытаясь обойти Иэна.

Иэн загородил мне путь рукой.

– Убирайся отсюда, – сказала Джоанна, опустив в пол свои блестевшие от слез глаза со следами размазанной туши на веках. Ее голос дрожал: – Мне в любом случае осточертело видеть тебя дрыхнущей целыми днями, пока я кручусь как белка в колесе.

– Что? – Я так и стояла с вытянутыми руками, не в силах двинуться от ошеломления. – Я думала…

– Убирайся! – Она указала на дверь своим длинным фиолетовым ногтем. – Оба убирайтесь на хрен из моего хренова дома! Немедленно!

– Мне нужны мои…

Нагнувшись, Джоанна схватила мои сапоги и швырнула их в меня.

– Убирайтесь!

Мы ушли.

2001

Мы с Иэном вышли из дома Джоанны с видом наказанных детей. Опустив головы, прижав руки к бокам и глядя в землю. Моя нижняя губа тряслась, а Иэн, казалось, просто кипел от злости.

Не думаю, чтобы хоть один из нас осознанно принял решение отправиться в «Ирландский паб», наши ноги сами повели нас в том направлении. Пройдя через парк, мы достигли изрисованного граффити пешеходного мостика через реку Вардар. Не говоря ни слова, мы проследовали по переулку, который вел в центр. Центральная часть города была в основном запущенной и грязной, однако в ней иногда встречались чистые новые здания, где наиболее смелые из владельцев магазинов выставляли свои красочные товары в сверкающих витринах.

За торговым центром и рекой, между мечетью и горными вершинами, виднелась Скопско Кале, возвышавшаяся над городом римская крепость VI века. Вдоль вершины высокого холма змеилась подсвеченная десятками расставленных на склоне прожекторов каменная стена и заканчивалась средневековой башней с тремя черными бойницам, казавшимися замочными скважинами в переливавшемся янтарем и золотом камне.

Все так же погруженные в молчание, мы достигли центра. Иэн курил, а я разглядывала некрологи, приклеенные к телеграфным столбам и пробковым доскам объявлений. Их были десятки. Глаза умерших жителей Балкан глядели на меня отовсюду и непрестанно.

«Ирландский паб» был таким же, как и всегда, – залитым светом, шумным и полным иностранцев. Я почувствовала себя так, словно оказалась на рождественской вечеринке, которую закатили безо всякого повода. Нас с Иэном встретили приветственными возгласами и хлопками по спинам.

Заказав напитки, мы сели. Я еле сдерживала слезы.

– Все в порядке, – сказал Иэн.

Он мягко положил руку мне на затылок и притянул меня к себе так, чтобы я легла щекой ему на плечо. Он обнимал меня и гладил мои волосы. Через некоторое время Иэн выпрямился и улыбнулся мне. Его глаза сияли.

– Я сожалею о том, что только что произошло. Но не могу не признать, что я рад наконец оказаться с тобой наедине.

Возможно, та боль, которую я чувствовала из-за конфликта с Джо, и приведет к чему-то хорошему.