— Что-о-о? — я где стояла, там и села. Хорошо, что это была кровать.

— Угу… — прошелестела она, — и мама будет ждать нас сегодня в три часа в кафе напротив музея Искусств.

— Ох-х-х… — я схватилась за сердце, — мне надо подумать.

Воздуха не хватало.

Голова шла кругом.

Я вышла из комнаты и поплелась на улицу, я задыхалась.

Нет, не потому, что Анжелика захотела увидеть родную маму, а вообще. От всего этого калейдоскопа событий, что, словно снежный ком, всё увеличивались и увеличивались и уже грозили похоронить меня под своим весом. Возможно, именно это стало последней каплей. Не знаю…

И ведь не призналась, коза!

С ума сойти!

Наш пансионат мало того, что был за городом, так ещё вокруг него был небольшой парк, довольно уютный и тенистый. В нём разместили несколько увитых плющом беседок, большой корт для игры в теннис и ещё парочку каких-то зданий. Я не особо углублялась в изучение обстановки.

Пошатываясь, я доплелась к ближайшей беседки.

Которая оказалась занята.

Там сидел Пивоваров и Комиссаров. Слесарь курил, а юрист что-то ему выговаривал.

— О! Люба! — обрадовался Пивоваров, — вот ты хоть ему скажи!

— Дай сигарету, — перебив юриста, попросила я слесаря.

Надо было видеть его глаза:

— Любовь Васильевна, а вы что, к-курите? — вытаращился Комиссаров.

— Решила, что пора бы уже начинать, — отрывисто сказала я, пытаясь подавить истерический смех. — А то, понимаете ли, возраст, скоро пенсия, а я ещё не курила даже…

Комиссаров машинально протянул мне пачку с сигаретами.

— Люба, что случилось? — забеспокоился Пивоваров, — а ну-ка, брось эту гадость!

— Не брошу, — проворчала я, прикуривая у Комиссарова, при этом я сделала глубокий вдох, и сразу же закашлялась. Аж слёзы из глаз брызнули.

— Ефим, забери у неё эту дрянь! — рыкнул Пивоваров и пристал ко мне, когда я отдышалась, — Люба, а ну говори, что стряслось? Дети?

Я сперва отрицательно помотала головой, потом, сообразив, что таки дети, закивала утвердительно.

— Ничего не понял, — почесал затылок Пивоваров.

— Анжелика через Флорес связалась с родной матерью, — выдохнула я, — и сообщила мне только сейчас. И теперь сегодня в три часа дня эта будет ждать в кафе.

— Да-а-а-а… — пробормотал Пивоваров, — дела-а-а-а…

— Не ходи! — посоветовал Комиссаров, — она заберёт Анжелику.

— Почему не ходить? — насупился юрист и хмуро посмотрел на слесаря, — Ефим, ты сам-то посуди, что нынче девочке у нас в Калинове светит? Она у тебя в ПТУ вроде учится, Люба?

— В колледже, — поправила я.

— Один чёрт, — махнул рукой Пивоваров, — не институт же и точка. То есть у неё ни образования, ни связей, ни денег нету. И что ей светит? Выйдет замуж за такого же голозадого, прости Люба, нарожают кучу детишек, и ты потом будешь метаться между работой, подработками и огородом на даче, чтобы прокормить ещё и их.

Я икнула. Пивоваров сейчас описал ситуацию, которая была у меня в том мире.

— А так мамашка её в Америке всяко нормально пристроит. И, может, и остальных или заберёт, или так помогать будет…

— А как же я? — вытаращилась на Пивоварова я.

— А ты, может, хоть жить для себя начнёшь, Люба! — строго сказала Пивоваров. — А то обвешалась чужими детьми, то она страну спасает, то она мероприятия проводит! А ты когда последний раз с мужиком на свидание ходила, а, Люба? Муж тебя бросил, и ты на себе крест поставила⁈ А это не хорошо! Ты ещё не старая и можешь свою жизнь начать заново!

— А если меня всё устраивает⁈ — сварливо огрызнулась я, — если мне так жить нравится⁈

— Ты это Пушкину рассказывай! — фыркнул Пивоваров, — я же вижу! Хоть и старый, но всё же не повылазило!

— Так ты лучше скажи, что ей делать, раз умный такой, — Комиссаров, который в последние дни был в центре внимание заговорщиков, после пренебрежительных слов Пивоварова почувствовал себя уязвлённо.

— Как это что делать⁈ — взвился юрист, — пусть берёт девку за руку и идёт на свидание с мамашкой. А там пусть смотрит по обстоятельствах. Если мамашка в адеквате — то пусть она своё дитя забирает. И за остальных поговори. Я бы, кстати, на твоём месте, договорился… точнее надо попробовать договориться, чтобы она тебя тоже сюда с детьми забрала.

— И как ты себе это представляешь? — Комиссаров прикурил вторую сигарету, обжег пальцы спичкой и, чертыхнувшись, пульнул её в урну.

— Так и представляю, — хмыкнул Пивоваров, — дети были много лет брошены, привыкли к Любе. Вот пусть мамашка Любу гувернанткой при детях берёт. И зарплату платит. А они уже большие. Ты тут, в Америке, чуток поживёшь, денег соберёшь и потом обоснуешься…

— Нет, Пётр Кузьмич, — покачала головой я, — я в России живу. И там я и умру…

— Если не будешь меня слушаться, то умрёшь, — кивнул Пивоваров и ехидно добавил, — от голодухи.

— У меня там отец старый, — сказала я, хоть это был мне не отец, но раз я отыгрываю роль Любы, значит это — мой отец.

— Отец скоро умрёт, а ты останешься куковать одна, — махнул рукой Пивоваров.

— Зато в России, — рассердилась я. — А не в этой Америке, где я всегда буду даже не вторым сортом!

Если не считать геноцида местного населения, то не было года, чтобы Америка не уничтожала какой-то народ: Африка, Китай, Панама, Куба, Корея, Ливан, Лаос, Иран, Ирак, Босния и Герцоговина, Югославия, Афганистан, Сирия, Пакистан, СССР, Россия… И это я уже не говорю про Хиросиму и Нагасаки, Вьетнам, Украину, Грузию и так далее…

Америка, словно саранча уничтожает всё вокруг. Я когда-то смотрела фильм, американский кажется, называется «Чужой», там страшные полунасекомые-полурептилии уничтожали людей. Вот у меня образ Америки — это Чужой. Причём рядовые американцы — малообразованные ограниченные люди, но при этом как-то же им удаётся проворачивать свои грязные и подлые делишки и разрушать огромные страны…

— Люба… — из задумчивости меня вывел голос Пивоварова.

— А? — буркнула я.

— Я говорю, что ты думаешь про наш план? — повторил юрист.

— Какой план? — невнимательно спросила я.

— Ой, ладно, тебе сейчас не до планов! — махнул рукой Пивоваров и велел, — в общем так, Люба. Сейчас иди в комнату. С Анжеликой не ругайся. Вообще ничего ей плохого не говори. Лучше ляг и часик постарайся поспать. Тебе нужно успокоиться. А потом пойдёшь на эту встречу и там разберёшься по ходу дела. И не волнуйся. Эта дамочка бросила детей в детдоме, а сама укатила за сладкой жизнью. Ты думаешь, дети это не понимают? Так что всё будет хорошо. А если получится с неё денег срубить, или детей в Америку пристроить —