Сима перевела дыхание:

– Нет! То есть да… Мне б к Ванечке зайти в палату, поглядеть только, как он засыпает!

Через полчаса Сима зашла в подсобку к нянечке. Та чаю вскипятила, налила в стаканы.

– Я Ваньку-то поцеловала – он уснул! Как думаете, теть Галь, выправят они его? – спросила Сима нянечку.

– И не думаю, знаю: выправят! Тут не таких выправляли, – с уверенностью ответила та.

– Мне дома в больнице сказали: неоперабельный! – сомневалась Сима.

– Дома в больнице что угодно скажут. Ты Красина слушай – он тут царь и бог! Он хоть и моложе меня будет лет на десять, а как отец родной мне! Руки золотые, душа золотая! Его знаешь сколько раз в Америку манили? А он ни за что! Только тут жить буду, и точка. Вот каков! – гордилась своим начальством пожилая женщина. Да и Сима ей понравилась.

– Что-то я в нем доброты пока не заметила, – честно поделилась Сима.

– Да это ты сама потому что вредничаешь! Человек тебе объяснял русским языком: прооперирует твоего Ваньку его ученик!

– Нет, я никаких учеников не хочу, не за тем в Москву ехала! Я хочу, чтобы он сам! Только он сам и больше никто, – упрямо твердила Серафима, – только Красин!

– Вот ты настырная! Тебя в дверь, а ты в окно. Ты ж и полы у меня выпросила мыть, чтобы тут остаться. Думаешь, я не поняла ничего, дура старая да стреляная?

– А вам что – плохо? Отдохнете малость! – развела руками Серафима.

– Мне-то хорошо отдохнуть! У меня-то спина больная. Да и к сестре съезжу, в деревню. Давно у нее не была. А тебе много ли толку с тех полов? – засмеялась тетя Галя.

– Да не из-за корысти я. К Ваньке хочется быть поближе. Другим детишкам хорошее сделать. Вот вы все тут орете на нас: мамки-клушки, кудахчете, работать мешаете! А ведь это наши детки, единственные! Ведь случись что… – Сима прослезилась.

– Ну-ну, перестань! Еще и плакать! А ну не смей, я сказала! Слышь, вот уеду на недельку к сестрице, проведать ее, а ты тут за меня пока побудешь. И Ванька рядом, ты права, тебе спокойней, а? – подмигнула нянечка.

Сима радостно кивнула, утирая нос. Все по-ее вышло!

– Я с врачом договорюсь, – объяснила тетя Галя, – но только и с тебя уговор!

Сима внимательно посмотрела на женщину:

– Какой уговор-то?

– Деньги за ту неделю, что ты меня подменяешь, тебе отдам. И чтобы все взяла до копейки. Тебе нужно. Поняла?

– Вот спасибо! – просияла Серафима.

– И еще – ты на Красина напраслину-то не лей. Он строгий – это да. Но хороший! Мужик настоящий, понимаешь? Таких сейчас днем с огнем и не найдешь!

Сима снова кивнула:

– Так ведь к нестоящему я б и не поехала!

Машина Красина на большой скорости неслась по загородному шоссе.

– Ты давай не лихачь! – забеспокоился Красин.

Шофер Володя посмотрел в зеркальце:

– А вон еще, Николай Николаевич, лихач похлеще меня!

Красин обернулся, увидел: за ними едет автомобиль, все быстрее и быстрее приближаясь к ним.

– Ну и пусть лихачат! А мы поедем как надо.

– Ладно, – водитель сбавил скорость, – как скажете!

Машина лихачей почти догнала машину Красина.

– Да кто это такие? Да они, похоже, за нами! – забеспокоился Володя. – Николай Николаевич, глядите, ха, у них и номеров нету!

Действительно, машина без номеров.

– Да, вижу! Твоя взяла – гони по полной! Гони, пусть отстанут! Давай, Вова!

Машина Красина рванула вперед. Только преследователи не отставали… «Ноздря в ноздрю» – дышат в затылок…

Автомобилю без номеров рукой подать до машины Красина. Вот из окна неизвестных выглядывает ствол автомата.

Выстрел по колесам красинского автомобиля: один, второй, третий… Целая очередь…

Стреляет мастер. Машина Красина на лету потеряла равновесие, скатилась в кювет, перевернулась. «Стреляющий» автомобиль исчез.

Обстрелянная машина Красина лежала в кювете…

Водитель первым пришел в себя, чертыхаясь, вылез из машины.

– Николай Николаевич, Николай Николаевич, как вы?

Он помог вылезти Красину.

– Жене ни слова, понял?

– Да я понять-то понял, да кто это были?

– Бандиты, Вова, обыкновенные. Теперь вся жизнь бандитами кишит. Только не в кино, а в реальности.

С руки Красина капала кровь.

– Аптечку тащи! Будем сами себе оказывать первую помощь.

– Так в милицию надо заявить! – испуганно пролепетал Володя.

– Ты ни во что не лезь. Сам все сделаю. Семья пусть пока на даче поживет, а ты у меня в отпуск отправишься, ясно? Ты же хотел в Чехию поехать? Ну вот и поедешь. В санаторий, в Карловы Вары! Путевку оплачиваю я! Подержи вот, помоги!

Он обработал свою рану, но прежде ссадины на лице водителя.

– Мы себя быстро в порядок приведем. Сапожник без сапог, Володя, никогда не останется. Голова цела, руки почти целы – это главное!

А между тем в деревне между Витей и Ирочкой наконец-то свершилось то, о чем так долго мечтал Зорин.

Теперь она, Ира, его – полностью, без остатка! Вот, лежит рядышком в их с Симой супружеской кровати, жмурится от счастья.

– Никогда не было так хорошо, как с тобой. Что же теперь будет, Витя?

– А что будет, то и будет. Только я тебя не отдам. Никому. Судьба меня не спрашивала, когда Симку в жены подсунула. Когда Ванька больным родился… А теперь я ее ни хрена не спрошу. Хочу счастливым быть – и буду!

– Люблю тебя! Я ведь из-за тебя приехала… Злая была на тебя, ненавидела. А как увидела – сердце екнуло, в пятки упало. Витенька! – ласково лепетала Ира.

И снова поцелуи. Страстные, бесстыдные, долгожданные…

– Иди ко мне! – шепчет Ира.

– Я, может, этого дня всю жизнь ждал. Всю жизнь! Ты понимаешь? – И обнял Витя ее крепко.

Жарко шептала она в темноте:

– Любимый!

В понедельник Красин вернулся в клинику. Рано утром, как всегда, обход. Он вышел из последней палаты, шагая вместе со свитой к своему кабинету. И вдруг…

Глаза его остановились на молодой нянечке, что протирала подоконники. Узнал Симу, разозлился:

– Что за маскарад, Зорина?

– Это не маскарад. Я вместо Галины Николаевны. Она сестру поехала проведать. На неделю. Я справляюсь!

– Работает Сима прекрасно. И с детьми ладит. У нее тут сын – Ванечка Зорин, – отозвалась одна из медсестер, идущих рядом с Красиным. – Мы тут ей не нарадуемся!