– Так точно, ваше высочество! – официально ответил Геберт.

– Вот и отлично, я думаю, вы меня прекрасно поняли.

С этими словами Константин Николаевич кивнул, прощаясь, Геберту и отошел к группе министров – предстояло обсудить кое-какие неотложные государственные дела.

Полковник Геберт все действительно прекрасно понял – приговор Александру Второму был подписан. Константин Николаевич и члены императорской фамилии, по-видимому, решили умыть руки.

27 февраля, пятница

Невский проспект

Желябин чувствовал за собой слежку от самого Гостиного двора. Тем не менее, он не стал, как обычно, уходить через проходные дворы или черные ходы доходных домов. Андрей понял – от филеров на сей раз не оторваться. Да и зачем? За ним следили уже неделю, значит, в Третьем отделении прекрасно знали, под каким именем он скрывается и где живет. Единственное, о чем стоило сейчас позаботиться, как предупредить оставшихся членов Исполнительного комитета.

В этих раздумьях Желябин медленно двигался по Невскому проспекту в сторону Николаевского вокзала.

– Андрей! – раздался призывный возглас из проезжавшего экипажа.

Желябин оглянулся – ему призывно махала рукой Алина Иваницкая. "Вот, наверное, тот случай, которым надо непременно воспользоваться", – подумал он и в знак приветствия приподнял шляпу. Иваницкая велела кучеру остановиться.

– Алина, какая неожиданность, как я рад тебя видеть! – искренне произнес Желябин, садясь в экипаж.

Алина приподняла вуалетку и подставила щеку для поцелуя. Экипаж покатился по Невскому дальше.

– Ты в театр? – спросил Желябин.

– Разумеется, а то ты не знаешь, – почти обиженно произнесла Иваницкая, – почему тебя не было на вчерашнем спектакле? Я ждала и искала тебя в зале…

– Извини, милая, совсем дела замучили, – почти искренне ответил Желябин, беря ладошку Алины в свои руки. – Пришлось снова на пару дней отлучиться из города…

– Опять товар не пропустили? – насмешливо спросила Алина.

– Представь себе – да, – сокрушенно сказал Желябин, – совсем обнаглели эти чинуши с московской таможни, требуют такие взятки, что никаких денег не хватит. Вот и сегодня вечером придется, наверное, опять ехать в Первопрестольную – улаживать, уговаривать, подмазывать. Хоть и противно, а что поделаешь? Без этого у нас никак…

– И когда мы с тобой снова встретимся? – капризно спросила Иваницкая. – Я имею в виду по-настоящему, на твоей квартире, а не на полчаса в кофейне.

– Обещаю – как только вернусь из Москвы, – произнес Желябин, целуя Алину в розовую от мороза щечку.

Та прижалась поближе и произнесла заговорщицким шепотом:

– Представляешь, Мишель совсем потерял голову от ревности. Он, оказывается, видел, как ты провожал меня из кофейни, и теперь замучил своими расспросами – все выясняет, какие у нас отношения. Я говорю, что чисто дружеские, – Алина весело рассмеялась. – Он, разумеется, мне не верит. Сегодня, наверное, опять придет после спектакля и будет сторожить у гримерной. В отличие от тебя, Мишель, кажется, по-настоящему меня любит.

– Я тебя тоже очень люблю, Алиночка, – соврал Желябин, – но ты же знаешь – жизнь коммерсанта совсем не похожа на жизнь гвардейского офицера. У меня имеются определенные обязательства, и я должен их исполнять. Кстати, об обязательствах… У меня к тебе есть небольшая просьба, надеюсь, ты не откажешься ее выполнить. Я обещал сегодня вечером быть на именинах моего старинного университетского приятеля, а меня снова посылают в Москву. Боюсь, что не успею его предупредить. Не могла бы ты переслать по городской почте небольшое письмо моему приятелю? Я был бы тебе очень благодарен…

– Ну, ладно, давай, – милостиво согласилась Иваницкая, – но за это тебе придется заплатить – еще одним свиданием.

– С удовольствием, Алиночка, – проговорил Желябин, целуя ей руку.

Затем Андрей вынул записную книжку, написал карандашом несколько строчек и передал письмо Иваницкой. Адрес указал Кибальчева, на Малой Охте.

– Не забудь, дорогая, отправь сегодня же, чтобы доставили вечером, а то приятель очень обидится, и мне потом будет неприятно…

– Не забуду, – пообещала Алина, убирая записку в карман шубки. – Вот и приехали, – заметила она, увидев знакомые очертания монументального здания театра. – Мне пора, я скажу Федору, чтобы отвез тебя на вокзал.

Экипаж остановился напротив памятника Екатерине Второй. Желябин еще раз поцеловал Алину, и она выпорхнула наружу.

– На вокзал, барин? – спросил, поворачиваясь, кучер.

– На Лиговский проспект, и не очень спеши.

Торопиться действительно было теперь ни к чему – Кибальчева удалось предупредить. О собственном аресте Желябин не думал – он внутренне давно был готов к этому. В записке Андрей указал, что поручает руководство акцией Софье Перовой. Он знал – она сумеет завершить начатое, в этом вопросе можно было на нее полностью положиться.

Желябин рассеянно смотрел в окно экипажа на проплывавшие мимо здания. Вероятно, он нескоро их снова увидит, а, может быть, не увидит никогда больше. Наконец экипаж довез его до дома на Лиговке. Андрей, не торопясь, вошел в подъезд, поднялся на третий этаж. Дверь квартиры, как он и предполагал, была не заперта. Едва он вступил в коридор, как с двух сторон его подхватили под руки двое агентов, а еще один стал быстро и ловко обыскивать. После чего ввели в гостиную, где сидел незнакомый полковник в голубом мундире.

– Здравствуйте, Андрей Иванович! – приветствовал Желябина полковник. – А мы вас уже заждались. Хотя понимаю – амурные дела… Позвольте представиться – товарищ начальника Третьего отделения, полковник Геберт, Владимир Александрович. Я буду вести ваше дело. Раздевайтесь, проходите, садитесь. Сейчас подадут чай, и мы начнем наш разговор. Думаю, нам есть что обсудить…

27 февраля, пятница

Малая Охта

– Андрея арестовали, – Софья сжала маленький кулак и слегка стукнула им по столу, – но нас это не остановит – ничто уже не сможет помешать нашей акции. Тем более сейчас, когда осталось всего ничего. Коля, – обратилась она к Рыскову, – ты говорил, что подземная галерея уже почти готова. Это так?

– Да, я вчера все закончил, докопал до отмеченного места, осталось только установить заряд.

– Динамит приготовлен, – вступил в разговор Кибальчев, – я могу доставить его завтра утром. Бомбы для метальщиков собраны и испытаны.

– Таким образом, – подвела итог Перова, – мы можем провести акцию уже в это воскресенье, первого марта. Не вижу причин, чтобы откладывать ее на более поздний срок – с каждым днем возрастает вероятность того, что схватят еще кого-нибудь, и тогда привести приговор в исполнение будет гораздо труднее.

– Согласен, – поддержал ее Кибальчев, – откладывать нельзя – полиция может выйти на нашу лабораторию и захватить всю взрывчатку.